Сага о Мирном Атоме для домохозяек, продавцов и таксистов. 

Великая урановая сделка или мегатонны в мегаватты. О едрён-батонах, "хвостах" и... технологиях.



24 октября 1991 — в «Нью-Йорк Таймс» вышла статья ученого-атомщика Томаса Неффа «Великая урановая сделка», в которой впервые была озвучена идея превратить советский оружейный уран в уран топливный, привезти его в США, где и сжечь в «топках» АЭС.

В 1985 правительство США прекратило финансирование программы «Американская Центрифуга» (далее — АЦ) на стадии бодания покорителей айфонов с 12-метровой дурой, которую американцы назвали SET III. Можно хихикать над всякими символистами, но таки Сет — бог смерти в Древнем Египте… С чем остались США по окончании этого проекта?

104 реактора АЭС по стране — раз. Два — немалый запас ядерных боеголовок, в котором без урана-235 тоже никак. Но уран-235, обогащенный до 90\% + — не вечен. Распадается уран-235, он ведь радиоактивный. Падает его концентрация, что очевидно. Менее очевидно то, что при распаде появляются еще всякие безобразные химические элементы, которые ухудшают качество боеголовки. Вывод — оружейный уран надо производить постоянно, конструировать боеголовки постоянно, чтобы «свежими» заменять выходящие потихоньку из строя.

Стало быть, в том самом 1985 Штатам надо было обогащать уран и для мирных АЭС, и для немирного Пентагона. А после айфона с АЦ у США остался ровно 1 (один) завод по обогащению — «сеточка» в городке Падука. Жрущий бешеное количество энергии, требующий невероятных усилий для вывода тепла (были там и утечки фреона, и всякие прочие мелкие аварии). Один завод на 104 реактора и на боеголовки.

Давайте чисто логически порассуждаем. Остановить АЭС нельзя от слова «никак» — кондиционеры в Америке обязаны жужжать, телевизоры — работать, айфоны — заряжаться. Завод в Падуке имел производительность в 8.5 млн ЕРР/год, потребности только АЭС в том 1985 году были от 11 до 12 млн ЕРР. То есть только для мирного атома обогащенный уран-235 надо было покупать на стороне. А тут еще и боеголовки! Но боеголовки, в отличие от топливного урана, Штаты не расходовали — ну, не случилось как-то ядерной войны. Логика подсказывает: чтобы окончательно не попасть в зависимость от импорта топливного урана, для начала надо было остановить производство урана оружейного. Так? Так.

Тем более, что к 1985 году ядерных боеголовок Штаты накопили 32 000 штук. Для планеты Земля — «замного», честно говоря. В это время в далеком Мордоре к власти пришел будущий лучший немец — Михаил Горбачев. Помните такого? И что мы услышали из телевизора? Даешь международную разрядку, даешь уменьшение количества ядрен-батонов!!! Миролюбие США? Щаззз!

8.5 млн ЕРР — возможность, 11-12 млн ЕРР — потребность. Ничего личного, только бизнес. Но рассказывать об этом было вовсе не обязательно — намного звончее можно было крики кричать про миролюбие и приступы пацифизма. Начались переговоры СССР-США по подготовке договора СНВ — о Сокращении Наступательных Вооружений. Красиво, правда? Запихнуть свои технологические проблемы куда-то в тайничок и рассказывать, как ты возлюбил всю планету и человечество в придачу — это мастерский трюк!

Ну, а почему реакция СССР была «одобрям-с»?

1) Лучший немец.

2) 4 обогатительных завода с производительностью в 20+ млн ЕРР с потребностью для АЭС в СССР и в СЭВ около 9 млн.

Понятно?

Как сократим количество ядрен-батонов, так и восстановим их количество, если что-то пойдет не так. Напомню: в 1987 году наш «Техснабэкспорт» начал поставки топливного урана в США. Кто там какие рассказы рассказывает про «технологическую отсталость социалистической экономики на фоне невероятно передовой капиталистической»? Ась?…

Имелась и третья причина, по которой СССР пошел на эти самые СНВ. В 1985 году у СССР было 44 000 ядрен-батона при 24 000 его носителей. 20 000 едрен-батонов — то ли запасных, то ли лишних. Запомните эту цифру, пожалуйста. 1 условный ядерный боезаряд — это 25 кг оружейного урана. 20 000 ядерных боеголовок = 500 тонн, проверьте на калькуляторе.

Дальше я немножко речитативом, обратите внимание на даты. 30 июля 1991 — подписание СНВ-1. По нему США сокращали количество ядерных боезарядов до 8 500, СССР — до 6 500. Прочие пункты этого договора, по которым сокращали количество носителей, то бишь ракет — не тема «Иглы» однозначно. 24 октября 1991 — в «Нью-Йорк Таймс» вышла статья ученого-атомщика Томаса Неффа «Великая урановая сделка», в которой впервые была озвучена идея превратить советский оружейный уран в уран топливный, привезти его в США, где и сжечь в «топках» АЭС.

Про дату 22 декабря 1991 тоже помним — умер СССР, наследником стала Российская Федерация. Еще один вопрос на логику: что будут делать 4 «Иглы» в СССР, если им не надо отвлекаться на оружейный уран, с ценами урана топливного? При условии, что европейская «Игла» дает себестоимость топливного урана выше, чем советская, в 2,5 раза, а себестоимость американская на «сетке» выше в 12 раз?

Правильно — валить рынок, чтобы получить монополию. Но американцы про «рыночную конкурентную борьбу» знают много, и летом 1992 года они вводят экспортную пошлину на топливный уран из России — 116\%. Рыночно. Конкурентно. Мало того: всего через месяц США… приостанавливают введение пошлины для российского НОУ (низкообогащенного урана), произведенного из ВОУ. Взял природную руду, обогатил — получи пошлину. Взял боеголовку, разубожил уран до топливного — welcome.

Кнут и пряник made in USA понятен, теперь припомним, что творилось в России в 1992 году. Вспомнили? Правильно — денег не было ни у кого, ни о каком повышении тарифов электроэнергии Росатому с его АЭС и мечтать не приходилось. Мало того: основные месторождения урана в том самом году стали зарубежными — казахские, узбекские, украинские. Все, что имелось на территории самой России — Приаргунское месторождение, на котором добывалось 2 500 тонн руды при годовой потребности для собственных российских нужд 7 500. И что было делать в такой замечательной обстановке?

Центрифуги тормозить, заводы консервировать или приватизировать?.. Я не самый ревностный христианин, но, вспоминая. что Минатом (предшественник нынешнего Росатома) избежал оба эти варианта — нет-нет, да и перекрещусь. Пришедший на пост премьера Виктор Черномырдин дал отмашку началу переговоров комиссии Гор — Черномырдин по предложенной Неффом схеме: превращение высокообогащенного урана в уран низкообогащенный и поставка последнего в США. Да, давайте-ка введем понятный атомщикам термин: вот это вот превращение ВОУ в НОУ они называют «разубоживанием». Ни слова ни про какой там спирт, самогонку, брагу!

14 февраля 1993 года было подписано межправительственное Соглашение «Об использовании ВОУ, извлеченного из ядерного оружия«. В Соглашении появилась общая цифра — 500 тонн ВОУ. Именно столько, сколько и было «лишне/запасного». Не знаю, каких усилий стоило Черномырдину не дать увеличить этот объем, но он это сделал. Основная идея, которую вколотили в Соглашение американцы: бюджет их государства не будет причастен к оплате ни на один цент. НОУ, полученный из России, поступал на рынок — АЭС в США являются частной собственностью. Взяли у России НОУ, привезли, продали частным АЭС — рассчитались.

Чтобы превратить Соглашение в Контракт, все дальнейшие переговоры обе стороны передали в руки профессионалов: «Техснабэкспорт» со стороны России и USEC — с американской. В 1993 году US Enrichment Company — Американская Обогатительная Компания — была структурной единицей Министерства Энергетики США. Чтобы не выписывать каждый раз такие длинные словосочетания, буду пользоваться аббревиатурой: ТСЭ, USEC и DOE (Министерство энергетики США).

ТСЭ и USEC вели переговоры почти год — Контракт ВОУ-НОУ был подписан только 14 января 1994 года. Когда вам кто-то предлагает смотреть на ВОУ-НОУ как на разовое соглашение а-ля «стукнули печатями и понеслась» — отвешивайте подзатыльник такому рассказчику. Если мне вздумается вколотить в заметку весь текст Контракта, то придется размещать и его «неотъемлемые части» — 20 (двадцать — прописью) изменений к нему…

Изначально все было вроде просто: ТСЭ поставляет, USEC у себя продает и оплачивает в адрес ТСЭ, причем оплачивает отдельно природную компоненту НОУ («изначальную» урановую руду), отдельно — работу по разубоживанию… Но ТСЭ не зря столько лет работал на внешних рынках — в Контракте сразу было предусмотрено изменение цены в зависимости от происходящего на рынке. Мелочь? Конечно! В 1994 сумма Контракта была 10 миллиардов долларов, а, когда в 2014 подвели итог фактической оплаты — выяснилось, что Россия получила 17 миллиардов.

Чтобы был понятен мой щенячий восторг от того, что Минатом избежал приватизации своих структурных единиц: из этих 17 миллиардов 13 стали налоговыми отчислениями. В 90-е годы — налоги, причем в валюте…

Да, чтобы закончить с политической частью ВОУ-НОУ, остановлюсь еще на одном моменте. Момент этот называется «Украина». Нет, я не ошибся, именно «Украина». Держим в уме 2014 год и читаем о событиях 1994 года, хорошо? В тот же день, когда был подписан Контракт ВОУ-НОУ, 14 января 1994 года, состоялось подписание и еще одного документа: трехстороннего заявления президентов США, России и Украины, которым были урегулированы остававшиеся спорные вопросы относительно обретения Украиной безъядерного статуса.

Украина хотела получить компенсацию за передаваемые России 1 900 (тысяча девятьсот) стратегических боеголовок. Хотела — 2 миллиарда долларов. В 1994. У ельцинской РФ таких денег в бюджете не было от слова «совсем». А вот благодаря Контракту — появились, но не деньги: компенсацию Украина получила топливом для своих АЭС. В мае 1994 года было подписано российско-украинское межправительственное соглашение, предусматривающее поставку Украине 1 800 тепловыделяющих сборок (ТВС) на сумму в 160 млн долларов в качестве компенсации за те самые 1 900 боеголовок.

И обмен — состоялся, к 1996 году Россия осталась единственным постсоветским государством, имеющим ядерный арсенал оружия. Да, цифра в 160 млн тоже достаточно лукава: 1 800 ТВС хватило на то, чтобы все АЭС Украины бесперебойно работали 3 года. После этого Украина получала ТВС уже по коммерческим ценам — на сумму порядка 650 миллионов долларов в год. Вот 650 млн х 3 и есть реальная сумма компенсации, полученная Украиной за ее безъядерный статус, практически те самые 2 млрд.

Вот теперь я и спрошу: есть еще те, кто недоволен тем, что Россия пошла на ВОУ-НОУ? Полноценная работа всех наших центрифуг, сохранение самого ценного в атомном проекте — Людей, налоги для бюджета и безъядерная Украина — одна чаша весов. Что хотите предлагайте на вторую чашу — не перевесит. Ну, на мой, конечно, взгляд.

Поскольку букафф снова много, про ВОУ-НОУ придется написать еще одну, более «технологичную» часть. Как из металлического оружейного урана получали уран топливный, что такое «хвосты», как «внутри» контракта ВОУ-НОУ очутились три европейские компании и за что нам надо ценить Билла Клинтона — отдельная история…

Дабы уразуметь подробности всего, что было связано с ВОУ-НОУ, придется рассказать несколько сугубо технических деталей. Не-не, все нормально, формул не будет.

Вот есть технический термин — «разубоживание», сиречь снижение концентрации нужного нам элемента. Что он значит в случае ВОУ, высокообогащенного урана? ВОУ в ядерной боеголовке — это металл. Как, простите, в него запихать уран-238, чтобы концентрация урана-235 упала с 90\% до 5\%? Согласитесь — не самая тривиальная задача, а потому возникает вопрос: а какого ангела Россия с такой легкостью пошла на подписание сначала Соглашения, а потом и Контракта ВОУ-НОУ.

Ответ, как в Мордоре принято, прост: «но у нас с собой было». При ужасТном социализме, когда мы рождались по приказу партии и правительства, а думали только хором и только по распоряжениям ЦК, странные люди в атомных городах придумали технологию «про запас» — такие вот «атомные игры разума». В постсоветское время эти игры достаточно быстро превратились в патенты, хотя имена изобретателей, по привычке,в открытом доступе так и не появились.

Изначально схема разубоживания выглядела следующим образом. Добрые люди на заводе «Маяк» и на Северном химкомбинате (СХК) принимали в свои руки ядрен-батоны и в буквальном смысле слова … строгали их, чтобы получить металлическую стружку. Уж не знаю, как выглядел этот «рубанок», но нужный результат — был. Эту стружку на трех из наших четырех центрифужных заводах (СХК, Уральском электролизном химкомбинате и на Электрохимическом заводе) конверсировали — то есть соединяли с фтором.

В центрифуги поступал не только «обструганный» оружейный уран, но еще и так называемый разбавитель, который изготавливался на Ангарском электролизном химкомбинате. Центрифуги жужжали, грубо говоря, «в обратную сторону», полученный на выходе топливный уран уезжал в Питер, на «СПб Изотоп», где его грузили на кораблики и отправляли в Штаты.

Но, если вы думаете, что на этом с технической частью закончено — это вы торопитесь. Что такое этот самый «разбавитель»? Отматываем назад: вспоминаем, как обогащают уран. В первую по счету центрифугу каскада поступает 99.3\% урана-238 и 0,7\% нужного нам урана-235. Часть урана-238 осталась «на месте», и во вторую по счету центрифугу поступает уже — грубо — 99,2\% урана-238 и 0,8\% урана-235 — и так далее. С каждым разом урана-235 все больше, пока не наберем нужную концентрацию. Теперь вопрос — а куда девается уран, который остался в самой первой центрифуге, который был обеднен?

Куда девается уран, который остался в центрифуге № 2, который был обеднен? В мусорник не скинешь ведь — он же радиоактивен. Проблема? Да, и еще какая! Этот обедненный уран, содержит всего 0,2-0,3\% урана-235. Эдакий вот «хвост» от обогащения. Атомщики не мудрили — «хвост» стал общераспространенным техническим термином. И накоплено этих “хвостов” возле каждого обогатительного завода — море разливанное, по миру счет идет на сотни тысяч тонн.

Если верить «Гринпису», то на 1996 год количество «хвостов» по некоторым странам был такой: Франция — 190 тыс тонн, Россия — 500 тысяч тонн. США — 740 тысяч тонн. Ну, и что с таким богатством делать, спрашивается? США, если припомнить, любил баловаться бомбами и снарядами с этим самым обедненным ураном, потому года до 2005 считали «хвосты» вполне себе ценным сырьем. Европейцы придумали, как в «хвостах» заменить фтор на кислород — в таком виде их удобнее хранить.

С 2005 США повторяют маневр — фторид урана превращают в оксид и хранят. А для чего хранят — они и сами не понимают… Что такое «хвост», если на пальцах? Да практически 100\%-ный уран-238! Ну, никому ведь не нужен. Казалось бы.Но есть ведь еще и страшенный Мордор — ватно-глупый и отсталый. Поскольку технических деталей и так много уже, подробнее расскажу при удобном случае, а сейчас коротко: нам оно надо, и только нам.

Потому, что только в стране-бензоколонке работает вот уже второй реактор на быстрых нейтронах. А в этом реакторе уран-238 — горит, дает тепло и электричество. Потому наши «хвосты» мы никому не отдаем, никуда не закапываем, не уничтожаем.

Лежали себе наши «хвосты» и лежали — до подписания ВОУ-НОУ. А вот тут — потребовались. Зачем? Из-за американского стандарта на реакторное топливо — ASTM C996-96. В этом стандарте есть жесткие требования по содержанию изотопов урана, которых в руде микроскопическое количество (тысячные доли процента): уран-232, уран-234 и уран-236.

Они реально вредные, тут американцы не врут ни разу. Уран-232 радиоактивен до безобразия, как и продукты его распада, а это портит топливные таблетки. Уран-234 излучает альфа-частицы — персонала не напасешься, простите. Уран-236 хватает на себя нейтроны, образующиеся при делении урана-235 и глушит цепную реакцию. Откуда берется такое «счастье»? Да из высокообогащенного урана! Все перечисленные изотопы легче основного урана-238 — заметили?

Значит, пока центрифуги обогащают уран-235 до 90\%, заодно растет и концентрация этой троицы 232/234/236. В едрен-батоне троица никого не волнует — радиоактивности там и так выше головы, а при ядерном взрыве никакие попытки замедлить цепную реакцию сработать просто не успевают. Но, если в «хвостах» падает концентрация урана-235, то и концентрация 232/234/236 в них тоже меньше, чем в природном уране. Вывод только один — разубоживать ВОУ можно только «хвостами». Подписали Контракт, значит «хвосты» — к бою!

Есть у меня подозрение, что все вы знаете о том, что самый страшный зверь на планете — жаба: она столько народу душит… Душила она и наших атомщиков — вот так взять и изничтожить наши «хвосты» рука не поднималась. Их ведь много надо было: из 1 тонны ВОУ топливного урана получается аж 30 тонн. Разубоживать предстояло 500 тонн ВОУ, стало быть, надо было нашинковать 14 500 тонн «хвостов» — и это по минимуму.

Почему «по минимуму»? Наши атомщики, которые играли разумом насчет превращения ВОУ в НОУ, экспериментально выяснили — на разубоживание нужна концентрация урана-235 в 1,5\%. А в наших «хвостах» его всего 0,3\%. Стало быть, «хвост» надо сначала обогатить вот до этих 1,5\%, а только потом бодяжить его с ВОУ. По мере этих подсчетов вес жабы значительно увеличился: резать «хвосты» предстояло чуть не под корень…

Я не знаю, что и как рассказывал Альберт Шишкин (начальник «Техснабэкспорта» с 1988 по 1998) американцам. Может, кадриль выплясывал или песни какие пел, на шесте висел — это явно самая важная государственная тайна. Но результат превзошел ожидания: американцы были готовы отдать нам свои «хвосты», поскольку на 146\% поверили в то, что у нас их «ваще нету». Отдали бы — но для этого пришлось бы менять десяток законов США, которые запрещали любые поставки урана в Россию.

Шишкин, наряженный в косоворотку, обиженно развел меха гармошки, и даже медведь за его плечом состроил укоризненную морду: «Ну-у-у, а мы-то вас считали за серьезных людей…». Не знаю я и того, что и как делали американцы со своими европейскими партнерами — использовали джиу-джитцу, борьбу борицу или сразу Камасутру.

Но в 1996 году французская «Cogema», французская «Eurodiff» и англо-голландско-немецкая URENCO вереницей подписали с «Техснабэкспортом» договоры о купировании своих «хвостов» — на 105 000 тонн. Цена 1 кг «хвоста» была умопомрачительная — 62 цента, при средней цене природного урана на тот момент 85 долларов за кило. Еще раз — 0,62 доллара и 85 долларов. Видимо, со стороны американцев была использована, все таки, Камасутра…

Видимо, вскоре после того, как европейцы и “Техснабэкспорт” стукнули печатями, с американцев спал мОрок, наведенный Альбертом Шишкиным. Шумел «Гринпис», деревья гнулись — эти ребята протестовали едва ли не супротив каждого парохода, каждого поезда с обедненным ураном, поступавшим из Европы в Россию.

Если верить их истошным воплям — Россия уже 3-4 раза вымерла от бешеной радиоактивности, которая так и перла с «хвостов». Ну, то есть снаряды-бомбы из обедненного урана американских военных, лупивших по Югославии, американцев не облучали, а тот же самый обедненный уран на площадках наших обогатительных заводов поражал смертельно всех и каждого от Калининграда до Владивостока… Хорошо, что атомщики наши — люди спокойные, на подобного рода истерики отвлекаться не стали.

Впрочем, атомщикам было, чем заниматься. Получение разбавителя ВОУ из «хвостов» было запатентовано в России (патент RU 2479489, разработчики — Палкин В.А., Шопен Г.В., Гордиенко В.С., Белоусов А.А., Глухов Н.П., Иовик И.Э., Чернов Л.Г., Ильин И.В., владелец патента — Ангарский электролизный химкомбинат) сразу после того, как прибывшие в Ангарск американцы признали, что эта разработка в разы лучше всего, что успели придумать в США.

Должен заметить, что мир ученых отличается от нашего разительно: американские ученые помогли нашему коллективу разработчиков защитить этот патент и в США. Геополитическое противостояние — это одно, а удачная придумка — совсем другое. Был и еще целый ряд патентов, также защищенных и в России, и в США, но именно этот был ключевым: правильный состав разбавителя обеспечивал выполнение требований американского стандарта качества уранового топлива по содержанию вредных изотопов.

С 1994 года, с момента подписания Контракта ВОУ-НОУ технологию осваивали меньше двух лет — с 1996 на Уральском электролизном химкомбинате началось разубоживание ВОУ, первые партии НОУ начали пересекать океан. Постепенно технология и необходимое оборудование освоили и СХК с ЭХЗ, а в Ангарске сосредоточили всю работу по получению разбавителя. Я так подробно излагаю, чтобы еще раз подчеркнуть: Контракт ВОУ-НОУ обеспечил работой все четыре наших обогатительных завода, обеспечив этим и сохранение Людей, и возможность послать в трещину всех приватизаторов — доллары по Контракту стали подушкой безопасности нашего атомного проекта. Напомню, что одновременно решался и вопрос с боеголовками, остававшимися на территории Украины.

И опять многобукафф, черт возьми.

А мы только добрались до 1996 года — весьма и весьма примечательного для Проекта Американская Центрифуга. Билл Клинтон, самый тайный агент Росатома, совершил трудовой подвиг, превративший к 2015 году аббревиатуру ПАЦ в словечко «поц».

Где поставить бюст герою — вопрос дискуссионный, но ставить — надо, причем за счет госбюджета РФ, поскольку Клин Блинтон этого явно заслуживает.

Продолжение следует...

Накидаю с Вашего позволения несколько штрихов:
- уран-235 в качестве составной части ядерного оружия много десятилетий уже как архаизм, рулит плутоний-239, и как казалось бы ни странно, в трехступенчатых схемах термоядерного оружия - те самые "хвосты", понятно, уже в металлическом виде, в качестве корпуса заряда из урана-238, что в том потоке нейтронов, что образуют первые две ступени срабатывания изделия, делится как миленький и радостно;
- но бомб в нашем мире мало, а обедненного урана дофига, и с этим надо что-то делать, например сердечники бронебойных снарядов вместо дорогого вольфрама, благо 238 не так светит как 235, и к чисто механическим свойствам такового такового сердечника добавляется его пирофорность (способность к воспламенению) и внутрь подбитого танка влетает вместо куска металла, пусть и раскаленного трением, дождь металла горящего, с выделением ядовитых испарений...;
- но со стороны другой, американские и британские танки, "Челленджер" и "Абрамс", используют броню "Чобхем" (британский патент), основанную в том числе и на использовании наклонных пластин из металлокерамики на основе У-238...;
- а ещё, многие из нас если не абсолютное большинство, преодолевали тысяч километров над родной страной и зарубежными странами в соседстве с слитками того же самого урана-238. ))) "Боинг" его в крылья самолетов закладывает в качестве антифлаттерного груза (Гугл, "флаттер");
Буде тема продолжится, буду еще семечек подбрасывать.

Добавляю, как и обещал, янки начали распродажу оборудования с недостроенного ими завода по фабрикации МОХ-топлива из оружейного плутония...

З.Ы. МОХ-топливо - это "Mixed-Oxide fuel", это как-бы горючая смесь из окислов урана-235 и плутония-239, так, чисто поумничать...

Мегатонны в мегаватты, взгляд с той стороны ...




Если "замечательные" люди пишут о нашем атомном проекте, публикуя свои труды на своих новых родинах — можно не сомневаться, что пишут все, что знают и отнюдь не с целью превознести успехи России.

Вот я и решил показать взгляд на ВОУ-НОУ с ТОЙ стороны.

А то я-то Соглашение и Контракт считаю выигрышными для России, а в Госдуме, помнится, ЛДПР требовала разорвать то и другое, потому, что «американцы обязаны были нам заплатить не меньше триллиона долларов».

Еле-еле Счетная палата успокоила этих замечательных, прекраснодушных патриотов.

Разговаривая разговоры с однокурсниками, я буквально пару дней назад получил «наводку» на одну историю, которая показалась весьма занимательной.
Судьбы и люди, так сказать…

В приснопамятном 1991 неназванными активистами была основана замечательная организация — Центр по изучению проблем разоружения при МФТИ.
Группе выпускников МФТИ была оказана приличная по тем временам финансовая помощь со стороны неправительственной организации США под названием Natural Resources Defense Council — Советом защиты природных ресурсов.
Невинное название, да и работа, предложенная дамам и джентльменам, предложена была весьма полезная: перевести на русский книгу Soviet Nuclear Forces — «Советские ядерные силы».

На тот момент это был наиболее полный и авторитетный сборник по этой теме, и издана она была вот теми самыми защитниками природных ресурсов.
Логичная ведь связь — защита природных ресурсов и исследование ядерного щита СССР, не так ли?

И финансирование работы на территории России тоже совершенно логично — ну где в тех Штатах переводчиков-то найти.
И то, что деньги дали вот тому самому центру при МФТИ — тоже логично: люди без такого вот образования английскую терминологию освоить никак не могут…

Группа энтузиастов-переводчиков: редактор перевода Павел Подвиг, Жанна Богаченко, Олег Бухарин, Петр Емельянов, Тимур Кадышев, Светлана Казьмина, Олег Казьмин, Николай Кухаркин, Андрей Починский, Михаил Степанов, Максим Тарасенко, Владимир Тарасюк. Поголовно — физики-ядерщики, кандидаты наук.

Перевод они успешно закончили в 1992 году и рукопожатные «защитники природных ресурсов» известили, что книга сия на русском языке пользовалась небывалым успехом.

Павел Подвиг подобрал особо одаренных переводчиков: Олега Бухарина, Бориса Железова, Игоря Сутягина, Тимура Кадышева, Евгения Мясникова и Максима Тарасенко, и джентльмены приступили в 1995 году к реализации следующего проекта: собрать в один переплет все статьи о нашем стратегическом вооружении на русском языке.

Успешные ребята (Бухарин, к примеру, к тому времени стал уже сотрудником Принстонского университета), к которым мгновенно подтянулись помогальщики литературных талантов: фонд Алтона Джонса, фонд Плаушера, фонд Джона Мерка.

Книгоиздатели да продюсеры — все как один. В ноябре 1998 года свет увидело творение творческого коллектива: «Стратегическое ядерное вооружение России», 492 странички.

История создания и развития наших ядерных сил, наша оборонная промышленность и научные институты.

Славно? В январе 1999 свет увидело уголовное дело, заведенное ФСБ за попытку разглашения государственной тайны и арест всего тиража прелестной книжечки.
Несправедливая несправедливость…

Самое занимательное, что в 2002 уголовное дело закрыли — за недоказанностью.

А джентльмены за это время перевели книжечку на английский, да и издали ее в США.
К спонсорам издания на русском языке в Штатах добавился еще и Массачусетский технологический институт.

Павел Леонардович Подвиг, будучи выдающимся литератором, трудится нынче в Центре международной безопасности и сотрудничества Стэнфордского университета. Борис Железов трудится в ВШЭ, Игорь Сутягин был арестован ФСБ в 1999, в 2004 получил срок в 15 лет за шпионаж, в 2010 его обменяли на наших разведчиков в США.

Сутягин осел в Англии, где и трудится в Королевском объединенном институте оборонных исследований.
Кадышев Тимур подрабатывает сразу и на Массачусетский технологический и на Стэнфордский университет.

Евгений Мясников — Массачусетский технологический. Максим Тарасенко после выхода книжечки поехал стажироваться в Принстон, по возвращении написал еще одну книжечку — 500 экземпляров всего — с невинным названием «Военные аспекты советской космонавтики».

Выложил все, что смог только найти о наших военных космических программах.

Умничка, правда?
И не вздумайте говорить о нем плохие слова!
Я вот тоже не буду, просто процитирую: «Яркая жизнь Максима Тарасенко трагически оборвалась 15.05.1999 в результате нелепого ДТП».
Не Сутягин он, в общем.

Это я все к чему?
К тому, что если столь замечательные люди пишут о нашем атомном проекте, публикуя свои труды на своих новых родинах — можно не сомневаться, что пишут все, что знают и отнюдь не с целью превознести успехи России.

Вот я и решил показать взгляд на ВОУ-НОУ с ТОЙ стороны.

А то я-то Соглашение и Контракт считаю выигрышными для России, а в Госдуме, помнится, ЛДПР требовала разорвать то и другое, потому, что «американцы обязаны были нам заплатить не меньше триллиона долларов».
Еле-еле Счетная палата успокоила этих замечательных, прекраснодушных патриотов…

В 2004 году Олег Бухарин, сидючи в Принстоне, выдал на-горА обзорную статью: Understanding Russia’s Uranium Enrichment Complex - «Понимание российского комплекса обогащения урана».

Раскладывал все по полочкам: на каком заводе оксид урана превращают в фторид, где сколько центрифуг стоит, как и когда проходила смена поколений.
какие НИИ работают на наши «Иглы», где «Иглы» производятся. Старательно, аккуратно, с таблицами, названиями и даже именами и фамилиями тех, о ком смог узнать.

Ну, и вот теперь — прямые цитаты:

«Окончание холодной войны и социальные и экономические неурядицы России после развала Советского Союза в 1991 г. вызвали в атомной промышленности глубокий кризис. Обогатительный комплекс и связанные с ним вспомогательные отрасли промышленности не были исключением.

Фактически их положение в некоторых аспектах было даже хуже из-за нескольких факторов:

1) прекращение производства ВОУ в 1988 году;

2) сокращением спроса в атомной энергетике из-за закрытия АЭС в Чернобыле, в бывшей ГДР и в Болгарии, из-за решения АЭС в Ловисе, Финляндия и в Темелине, Чехия покупать урановое топливо у западных поставщиков». …

«В результате в начале 90-х обогатительный комплекс обогащения эксплуатировал чуть больше половины своих мощностей, производство автоматики и контрольно-измерительных приборов в Новоуральске сократилось на 75-80\%. Вспомогательные организации в открытых городах испытали значительную потерю персонала, ухудшение состояния исследовательского и производственного оборудования, и понижение уровня научно-исследовательских работ и производства.» …

«Положение стало изменяться в середине 90-х годов, когда комплекс обогащения стал получать уникальные возможности, связанные с выполнением Контракта ВОУ-НОУ. В 2000 году 42\% мощностей обогатительного комплекса России были задействованы на выполнении условий Контракта.»

Бухарин совершенно четко показывает результат того, что Россия смогла сохранить свой обогатительный комплекс:

«За счет получения финансовых средств по Контракту ВОУ-НОУ Россия не только сохранила свой комплекс, но и смогла провести НИОКР технологии получения НОУ, тем самым уменьшив нагрузку заводов, освободив часть центрифуг для наращивания экспортных поставок. Новые контракты были подписаны с АЭС Западной Европы, Южной Африки, Южной Кореи и других стран. Уровень экспорта ЕРР помимо Контракта ВОУ-НОУ, возрос с 1,3 млн ЕРР в начале 90-х до 3,5 млн ЕРР в 2002 году».

Получается, что за счет ВОУ-НОУ Россия не только сохранила обогатительный комплекс, но еще и в три раза нарастила экспорт топливного урана. И это, повторяю, оценка конкретного врага России.

Бухарин старательно высчитывает прибыль, полученную Россией от обогатительного комплекса в 2000 году: 653 млн долларов, из которых 280 — за счет исполнения (при этом Бухарин считал, что 280 млн — это за вычетом 20\% в виде налогов в бюджет РФ)
Контракта ВОУ-НОУ, что составляет почти 43\%. Бухарин совершенно честно объясняет, как получались такие прибыли: мировая цена 1 ЕРР в 2000 годы была 80 долларов, поскольку себестоимость обогащения в Европе составляла 70 долларов (это на модернизированных центрифугах Циппе) и 75 долларов — себестоимость на «сеточках» в США.

Не удержусь, еще процитирую: «Ничего удивительного, что Россия зарабатывает такие деньги: себестоимость обогащения на ее центрифугах 5-го, 6-го и 7-го поколения, задействованных в настоящее время, не превышает 20 долларов за 1 ЕРР».

Прочтите внимательно, дамы и господа, еще разок: себестоимость 1 ЕРР в стране айфонов — 75 долларов, в передовой Европе на «усовершенствованных центрифугах Циппе» — 70, а у ватников на их бензоколонке — 20 (двадцать). И это — наши центрифуги 7-го поколения. Напоминаю — сейчас Росатом работает на центрифугах-10…

И давайте еще раз вернемся к патриотам, которые винили Черномырдина за то, что он «наш триллион долларов в оружейном уране продал за 10 миллиардов».

Миллиардов, как мы уже выяснили, оказалось не 10, а 17, но дело даже не в этом. Россия последовательно подписала СНВ-1, СНВ-2 и СНВ-3. все они касались, в основном, сокращения носителей ядерных боеголовок.

Предположим, что Госдума прислушалась к Жириновскому с Митрофановым и 500 тонн оружейного урана остались лежать на наших складах.

Ну, вот лежит металл, фонит во все стороны — ставить его некуда.

Храним? Здорово. Кто платить за хранение?
Фракция ЛДПР и примкнувшие к ним зюгановцы из своих зарплат? Нет, не нДравится?
Давайте разубожим для собственных нужд!
И — что?
Сдерем тот самый мифический триллион с потребителей электроэнергии в самой России, что ли?
При этом, само собой, никаких европейских «хвостов» по копеечной цене у России не появилось бы — пришлось бы резать свои.

Красиво. Патриотично. Особенно на фоне оценки Бухарина: на ВОУ-НОУ Россия сохранила обогатительный комплекс, освоила новые технологии и нарастила экспорт. В общем, я уже запутался — кто в таком случае враг, кто патриот, а кто просто дурак…

Чем мне еще понравился анализ Бухарина?
Четкой оценкой возможностей обогащения урана по всему миру.
Ну, как «по всему» — по тем, кто способен обогащать для продажи, а не только для собственных нужд (Индия, Пакистан, Китай — обогащают, но только для сэбэ): США, Европа и Россия.

«Основными конкурентами Минатома (Росатом появился осенью 2004, статья Бухарина появилась в январе того же года) являются (в скобках показана их доля на мировом рынке обогащения) USEC (18\%), Euridif (23\%) и URENCO (15\%)».

То есть две европейские корпорации и США втроем — 56\%, остальное — Россия. И это — оценка врага. Нравится доклад Бухарина (ух, как звучит-то — «доклад Бухарина») и признанием в любви и верности принципам свободной конкуренции:

«Несмотря на надежность поставок и низкие цены, предлагаемые Минатомом, значительный рост российского экспорта в ближайшем будущем представляется маловероятным из-за импортных ограничений агентства по закупкам Евроатома и продолжающихся торговых ограничений в Соединенных Штатах»

Импортные ограничения, торговые ограничения — вот, собственно и все инструменты, которыми можно бороться с технологиями страны-бензоколонки. Предлагаю утереть нос, покормить медведя и отхлебнуть вместе с косолапым водки из тазика…

Продолжение следует...

...Если не хотите, предлагаю прочесть еще один куплет вражьей оды:

«Производственные операции Минатома распределены по 4 площадкам (одна из них – в Новоуральске – состоит из нескольких отдельных обогатительных модулей), так что авария на предприятии не приведет к значительному сокращению поставок. Кроме того, большие производственные мощности Минатома и его доступ к ВОУ позволяют создать стратегические резервы».

А еще Бухарин раскрыл — для меня лично, конечно — цифры, как именно рубились европейские «хвосты» для производства разбавителя. Цифры — на 1 год работы. 8 555 тонн обедненного урана + 5,34 млн ЕРР = 916,6 тонны урана с обогащением до 1.5\%. 30 тонн урана с обогащением 90\% + 916,6 тонны урана с обогащением 1,5\% = 946,6 тонн урана с обогащением 4,4\% для поставки в США.

Грубо: чтобы поставить 950 тонн топливного урана, нужно было переработать 8 500 тонн «хвостов».

Коротко и четко Бухарин описал процесс резьбы ВОУ в НОУ — мне понравилось.

«Компоненты оружия измельчаются в стружку, стружка окисляется в специальных печах, оксид размалывается и просеивается для получения однородного порошка. Оксид перегружается в транспортные контейнеры по 6 кг, контейнер помещается в тяжелые защитные устройства для ж/д транспортировки.
После взвешивания и проверки на качество оксид урана фторируется в пламенных реакторах и конденсируется в жидком виде в 6-литровых сосудах, затем конденсат разбавляется в 12-литровых сосудах и перемещается на обогатительный завод.
Высокообогащенный фторид урана поступает в устройство с Т-образными трубами, где и смешивается с 1.5\% фторидом. После проверки качества НОУ загружается в стандартные баллоны 30-В для поставки в США».

Заодно Бухарин пояснил, по каким причинам, кроме организационных, Контракт был подписан зимой 1994, а поставки НОУ начались только осенью 1995. Оказывается, был создан дополнительный орган — Комитет по анализу прозрачности (КАП). Американцы хотели точно знать, что НОУ для них производится именно из ВОУ, что соблюдается стандарт по содержанию вредных изотопов урана (232, 234 и 236). Только на четвертом совещании члены КАП согласовали все вопросы, оформив их в виде 14 приложений к Протоколу о прозрачности.

На пятом заседании комиссии Гор — Черномырдин все это было принято к сведению, американцы оплатили аванс в 100 млн долларов — и вот только тогда Контракт ВОУ-НОУ начал исполняться. Первое время наши спецы и американцы ежегодно ездили друг к другу с контрольными проверками (наши хотели точно знать, что НОУ поступит в хранилища USEC, а не куда-то «налево»), потом разработали автоматический мониторинг — оформив сие действо в виде еще 16 приложений к тому же Протоколу. В общем, просто Праздник Бюрократа)

Уж не знаю, так ли интересна эта часть, но мне она показалась поучительной, поскольку позволила выяснить «правомочность» моего подтрунивания над высокотехнологичными производителями айфонов.

Недобрые люди меня успокоили — я имею полное право не менять стиль изложения, продолжать истово верить в невероятную передовитость великой Америки, в нашу жуткую отставалость, да еще и в интеллектуальную мощь находителей триллиона долларов из ЛДПР.
Ну, а если без стёба — еще раз земной поклон Виктору Черномырдину за то, что не смотря на неумную, зато громкую критику, он протащил Соглашение ВОУ-НОУ.

От технических вопросов к коммерческим...

Большой был Контракт — вот и история длинная получается. Критики было много, попыток вникнуть в детали — намного меньше, потому, уж простите, банально-пафосную мысль изреку. Атому плевать на то, какой там -изм на дворе — он подчиняется законам физики, а физика основана на математике, которая, в свою очередь зиждется на Ее Величестве Логике. Потому попытки понять атомный проект дОлжно основывать только на логике.

Да, еще один момент: поскольку пошли вопросы, где именно я собираю информацию — буду сообщать. Эта часть основана на обзоре, данном 6 октября 2004 года старшим помощником Госсекретаря США по контролю над вооружениями и международной безопасностью Джеймса П. Тимби «Energy from Bombs: Problems and Solutions in the Impletantion of a High-Priority Nonpoliferation Project», отчете Техснабэкспорта и Росатома о выполнении Контракта ВОУ-НОУ, материалы уголовного дела Адамова, Письменного и Фрайштута 2008 года.

1996 был необычайно урожаен на события в атомной отрасли. Именно в этом году Госдепартамент и Конгресс США ратифицировали Закон о приватизации USEC — Американской Обогатительной Компании. Напомню, что АОК была создана специально под Соглашение ВОУ-НОУ как государственная компания, подразделение Министерства Энергетики (МЭ) — как исполнительная организация по выполнению условий Контракта. В качестве доверенного лица представители АОК участвовали в выработке условий Контракта ВОУ-НОУ., и для оптимального выполнения его условий МЭ передало в управление АОК оба обогатительных «сеточных» заводов, существовавших на тот момент в США.

От технических подробностей мы теперь вынужденно перейдем на, так сказать, коммерческие.
Поскольку АЭС в США принадлежат частным компаниям, а МЭ было монопольным владельцем обогатительного комплекса, обычная схема поставок обогащенного урана в Америке выглядела следующим образом.

АЭС приобретали у горнорудных корпораций природную урановую руду и за свой счет волокли его на обогащение — классическое давальческое сырье. купил, привез, оплатил необходимое количество ЕРР — получил обогащенный уран — поволок превращать его в топливные сборки.

С появлением Контракта ВОУ-НОУ жить стало интереснее: НОУ поступал в распоряжение АОК из России, его и отдавали АЭС. А тот уран, который все так же оставался давальческим сырьем, попросту сваливали в запасники АОК. Для Америки это был очень хорошо, поскольку потихоньку создавался серьезный запас руды — дело в том, что годовая добыча рудников, имеющихся на территории этой страны, обеспечивает 20-30\% ее потребностей.

Чтобы не останавливать свои «сеточки», американцы умудрились «втиснуть» в Контракт странное техническое условие: Россия поставляла уран, обогащенный до 4,4\% по урану-235, хотя обогащение, необходимое для американских АЭС — 3,8\%. АОК «подбодяживало» «хвостами» обогащение вниз, освобождая хранилища под природную руду, которую везли АЭС. АЭС платили обычную для себя цену, АОК получало НОУ из России со скидкой — в общем, тут все было красиво, АОК получало вполне приличную прибыль, обеспечивая гарантированное обогащение российского ВОУ, реализуя прочие стратегические для атомной промышленности США задачи.

И вот то ли эта эйфория: Россия разоружается без потерь для бюджета США, накапливается дефицитная урановая руда, АОК зарабатывает деньги, «сеточки» задействованы, то ли еще что привело к появлению Закона о приватизации АОК (которое USEC в английской транскрипции), причем вместе с обогатительным комплексом.

Давайте еще раз. Обогатительный комплекс России — государственный. Обогатительные комплексы Франции, Англии-Германии-Голландии — государственные, обогатительные комплексы Пакистана, Китая, Ирана, Индии — государственные.
Везде все жужжит-крутится, технологии с разной степенью успешности развиваются, а вот США, у которых на 1996 год — самые отсталые технологии — решают сделать собственный обогатительный комплекс… частным.

Повторяю, я — не Задорнов, называть всех американцев тупыми не намерен: в правительственных кругах хватало тех, кто по прочтении законопроекта о приватизации АОК рвался набить морду его изобретателям.

Но дружный тандем Клинтон-Гор пустился во все тяжкие, и в 1998 году АОК приватизировали через биржевые торги, выручив для бюджета США 1,9 млрд долларов.
Теперь уже частную АОК «обложили» энным количеством договоров с МЭ: выполнить обязательства по ВОУ-НОУ, обеспечить бесперебойное питание АЭС, бесперебойную работу обогатительного комплекса, хранение руды и пр., пр., пр.

Но никакая вязь контрактов-соглашений не могла отменить главное: с этого момента сшиблись лбами государственные интересы США и коммерческие интересы АОК.
Когда вернемся к «Игле» в Америке — рассмотрим подробнее, а пока, перепрыгнув сразу в 2016, выдам на-горА резюме: обанкротившаяся АОК оставила США вообще без собственного обогащения, Контракт ВОУ-НОУ, не смотря ни на что, пролонгирован не был: не желает больше Россия разубоживать свой оружейный уран во благо атомной энергетики США.

Контракта ВОУ-НОУ на русском языке в открытом доступе просто нет, но я совершенно честно пытался найти текст на английском, хотя ведь подозревал, что перевод такого талмуда мне самостоятельно не вытянуть: это папка толщиной в 2.5 см.
Вот след для энтузиастов: USEC and the Security and Exshange Comission, 29.06.1998. — сборник документов Госдепа где, среди прочего, есть и полный текст Контракта.

Помимо всех технических подробностей, там имелись два главных момента: отдельные цены на ЕРР и на ПК (природная компонента НОУ — количество урановой руды, которую потратили для получения поставленного готового НОУ) и процедуры определения цены, по которым в конце каждого календарного года предстояло устанавливать цены на следующий, наступающий год.

Еще раз: США должны были оплачивать руду отдельно, обогащение — отдельно. Помните, я говорил о заградительных пошлинах в 106\% на уран из России, который в 1992 придумали США?
Цены на обогащение отдельно, на ПК (природную компоненту НОУ) отдельно — отголосок этой борьбы с демпингом. Уран, поступавший на склады АОК в качестве давальческого сырья, теперь становился собственностью России, НО — продавать его Россия могла только на основании квот.
При цене 1 фунта урановой руды (только не спрашивайте, какого ангела цена идет за фунт — это, видите ли, традиция такая) 13 долларов квота для продажи была равна нулю.
Цена выше — появляется квота, и квота тем больше, чем выше цена.

Первая поставка НОУ из ВОУ состоялись в 1995 году, и в том самом буйном 1996 США попытались вывернуть нам руки: цена урана упала, ваша квота равна нулю, а потому вот вам деньги за обогащение, а за ПК не дадим. Вот вырастут цены, появится квота, продадим, тогда и рассчитаемся. Нормально? Для капитализма — вполне: расслабился-просмотрел условия контракта — никто не виноват. Можно только гадать, каким был бы ответ России в наше время, но 1998 — это время Ельцина, кулаком по столу на переговорах с американцами тогда стучать было не принято.

Михайлов, руководивший Минатомом, сделал то, что мог: в 1996 году разубожено было не 28 тонн ВОУ, как было положено по графику поставок, а 20 — «извините, денюх нет. Мы бы и рады постараться, так ведь на зарплату не хватает…» На Михайлова зарычали, он пожаловался Черномырдину, а тот, выждав момент, когда Ельцин впал в состояние «работы над документами», повторил: не будет денег за ПК — не будет никакого графика разубоживания. Американцы — задумались. Получалось, что можно и не платить — но тогда и НОУ не будет, и боеголовки Россия будет пилить лениво, и будут стоны про зарплату.

В дело вступили республиканцы: сенатор Доменичи, председатель комиссии по энергетике и природным ресурсам, продавил квоты своего имени. Плевать на мировые цены, квоты на продажу ПК не будут от них зависеть. Стартуем с квоты для России в 4\% от американского рынка и будем увеличивать год за годом — до 37\% в 2009 году. Такой вариант Россию устроил — стороны ударили по рукам.

График квот Доменичи был намертво вбит в Закон о приватизации АОК, но сразу после приватизации АОК начала стонать. Ведь что получалось? Россия получает 80 долларов за ЕРР при себестоимости 20 долларов. На фоне такой прибыли цена руды добавляла всего 30\%, если Россия стала бы торговать по американским ценам. Но объем квот теперь не зависел от цены — и Россия могла валить рынок, как ей вздумается.

На разделении она УЖЕ заработала, продавать руду она могла возжелать побыстрее, с любыми скидками. Госдеп обалдел: вы будете гоняться за прибылью и доведете Россию до того, что она вообще откажется от Контракта! АОК мгновенно встала в позу: вы не хочите бороться с демпингом, вы хочите, чтобы мы разорились?! Коммерция и государственные интересы звонко стукнулись лбами. И тут же вступил в игру Минатом: ну, квоту продадим, а что с остальной частью? Ждать до 2013 года, ВЕРЯ, что вы потом рассчитаетесь? Ну, знаете ли…

Госдеп достаточно быстро нашел выход из тупика — привлек к решению проблемы сразу три западных компании: соседей из Канады в лице Cameco, французов из Cogema и немцев из Nukem. Западные компании к антидемпинговым мерам против России не имели никакого отношения — это раз.

Два — в отличие от самих американцев, они имели юридические права вывозить урановую руду куда угодно (американцы не имеют права экспортировать руду в Россию). Симбиоз получился таким: ПК (природная компонента) нашего НОУ оставалась на территории США, но при этом она была собственностью нашего Техснабэкспорта. То, что можно было продавать на территории США по квотам Доменичи, ТСЭ продавал самостоятельно, а на остальное право «первой руки», да еще и со скидками, получало западное «Трио». То, что Трио не выкупало, оно благополучно вывозило в Россию, которая подписывалась не использовать эту руду для военных нужд.

Минатом решил попробовать, но в первый же, 1997-й год случился конфуз: на мировом рынке снова упала цена и Трио отказалось выкупать что бы то ни было. Американцы тоже не ожидали такого фортеля, но миролюбиво стали решать проблемы с организацией транспортировки. Проблема была новой, решалась не быстро — как и все, что связано с радиоактивными материалами.

Наступил 1998-й, Трио решило повторить маневр. Россия, понимая, что ребятам просто понравилось ни за что не отвечать, не говоря лишних слов, повторила маневр: в 1998 было разубожено на 25\% меньше ВОУ, чем было предусмотрено графиком. Американцы поняли, что в 1995 годы было только начало, и, вздохнув, тряхнули мошной — МЭ выкупило напрочь все, что не было продано Техснабэкспортом по квотам Доменичи, выплатив напрямую из бюджета 325 млн долларов.

В марте 1999 было подписано очередное дополнение к Контракту ВОУ-НОУ. США подтвердило действие квот Доменичи и для ставшей частной АОК, а также взяло на себя организацию и расходы по транспортировке ПК обратно в Россию, если таковая потребуется. Техснабэкспорт и Трио договорились продавать ПК (Россия — в рамках квот Доменичи) на территории США по согласованным ценам, без попыток демпинговать.

Неформальное соглашение стало обязывающим документом, в котором аккуратно предусмотрели и механизм согласования всех цен. Это дополнение стало последним значимым в их длинном перечне, Контракт далее осуществлялся без внешних сложностей. Американцы и Трио исправно платили, Техснабэкспорт наверстал искусственно созданное отставание от графика.

Несколько слов о том, как складывалась судьба АОК. После того, как Техснабэкспорт стал жестко соблюдать график поставок, загружать осмысленной работой два обогатительных «сеточных» завода уже не получалось — один стал лишним на этом празднике жизни. В 2000 один из заводов перевели в резерв, но МЭ тут же поставило вопрос перед АОК: что будет со специалистами, что АОК думает делать после окончания Контракта ВО-НОУ? И американские эксперты вскрыли цеха, где с 1985 года пылились пресловутые гигантские центрифуги SET III. Через год эксперты выдали вполне оптимистичный вердикт: если вложить около 425 миллионов, то через 3-4 года технологию можно довести до ума, и Штаты получат шанс вернуться на мировой рынок обогащения урана.

ВОУ-НОУ, помимо всего прочего, оказало огромное влияние на то, что мы видим Росатом таким, какой он есть — судьба могла оказаться намного драматичнее. Давайте еще раз вспомним: 90-е годы, абсолютно реальный контракт на 12 миллиардов (начальная сумма) живых денег. Могло случиться так, чтобы рядом с этим контрактом не появились те, кто хотел бы прикарманить хотя бы часть этих денег? Мы не в сказке жили — такого не могло быть, потому, что такого не могло быть никогда. Первая атака рыб-прилипал на Контракт началась еще… до его подписания. Вот прямая цитата уже отставного министра атомной энергии РФ Александр Шустеровича из интервью, которое он давал МК в 1999 году.

«Идея проекта ВОУ-НОУ возникла очень просто. Пришли ко мне Юрий Сергеевич Осипов (тогдашний глава РАН), Макс Капельман (представитель США по вопросам контроля над вооружениями) и Алекс Шустерович, он переводил».

Присмотримся. Два человека в кабинете министра имеют должности, а третий — просто Алекс, просто Шустерович.

Переводчик? Министр, который через 7 лет после этой сцены помнит фамилию переводчика? Нет, такого не бывает — и такого не было.

Александр Шустерович — выходец из семьи советских ученых перебравшихся в США, когда мальчику было всего 11 лет.

Закончив Гарвард по профессии юриста, Алекс занимался издательским бизнесом и звезд с неба не хватал — пока не рухнул СССР. Отец Алекса давно дружил с Юрием Осиповым, и вот уже Осипов обеспечил Алексу знакомство с Михайловым.
Связей Шустеровича хватило и на то, чтобы совладельцами компании «Плеядис», владельцем которой был Алекс, стали два серьезных человека: экс-министр торговли США Мосбахер и экс-госсекретарь Бейкер.

Звонко, правда? И вот в 1994 фирму «Плеядис» — полнейший нуль в атомном деле! — не только Осипов с Михайловым, но еще и Грачев с Козыревым, а также некто Егор Гайдар (на тот момент — министр экономики первый зам Черномырдина) стали настойчиво сватать в качестве … посредника в исполнении Контракта.причем сразу оговаривалась сумма комиссионных — 10\% (в обычных случаях — не больше 2-3\%).

На кону стояли 1,2 млрд долларов. Может, и получилось бы, да тут приключилась очередная отставка Гайдара, и карточный домик рухнул.

Но «Плеядис» никуда не исчез — Шустеровичу слишком нравились суммы, привычные для атомных проектов. В 1997 он попробовал вести атаку сразу на два фронта: Михайлов готовил контракт между Техснабэкспортом и «Плеядисом», снова пытаясь сделать из Шустеровича супер-посредника.

В рамочных соглашениях «Плеядису» было предусмотрено уже 25\% комиссионных (ведь часть ВОУ-НОУ уже была реализована, денег стало меньше…) Но — снова ничего не получилось.

Одновременно с этой интригой «Плеядис» подал в самих США заявку на участие в приватизации АОК — а вот этого делать точно было нельзя… Урановые корпорации США были настолько возмущены появлением молодого выскочки, что скандал получился грандиозным: за шашни с «Плеядисом» обвинения в нечистоплотности раздались уже в адрес Минатома.
В этот раз из атомного проекта вылетел не только Шустерович, но и Виктор Михайлов — в 1998 году на его место пришел Евгений Адамов.

Но сей достойный муж, избавившись от Шустеровича и «Плеядиса», мгновенно занялся сменой шила на мыло.
После соглашения марта 1999 в «Техснабэкспорте» внезапно произошла смена руководства: Альберта Шишкина, о роли которого я уже писал, Адамов заменил на Ревмира Фрайштута.
Замечательный человек с образованием станкостроителя, никогда прежде не имевший никакого отношения к атомной отрасли.

31 января 2000 года Фрайштут подписал контракт с швейцарской компанией GNSS (Global Nuclear Services and Supply), по которому вся квота урановой руды Техснабэкспорта на рынке США (которую с таким трудом ТСЭ под руководством Шишкина выколачивал у американцев) передавалась этой фирме.

Мало того: в ноябре того же 2000 Фрайштут подписал еще и «Дополнение 004», в котором он снизил цену на природный уран до … 2013 года, до окончания ВОУ-НОУ.

Для всех сразу — и для западного Трио, и для GNSS. Обоснование — так цена на рынке на уран упала.
И Фрайштут прозорливец эдакий, точно знал, что следующие 12 лет цена не повысится…
И сам контракт с GNSS, и дополнение-004 были подписаны в обход правительства РФ, но зато были заверены господином Адамовым.

Откуда такая любовь к швейцарской фирме? Имелась отмазка, которая, наверно, должна была помочь отбиться от Касьянова, если бы тот решил вдруг внимательнее присмотреться к этим делам.

GNSS была организована еще в 1991 и числилась … дочкой «Техснабэкспорта». Глагол подобран тщательно — именно что «числилась»: к 2000 году контроль над ней и ТСЭ, и Российское государство утратили полностью.

Изначально 49\% акций GNSS принадлежали американцу Бентону, но честным человеком его назвать трудно: к тому моменту, как он в 1994 объявил себя банкротом, он задолжал за поставки урана ни много ни мало, а 100 млн долларов.
Банкротное судопроизводство в Швейцарии — дело неторопливое, но в конце 1998, когда министром атомной энергетики стал уже Адамов, имущество Бентона было выставлено на аукцион — и 49\% акций GNSS в том числе.

Казалось бы: при такой задолженности Техснабэкспорт мог просто забрать эти акции, покончив с этим делом. Но это так скучно… Решением Адамова на аукцион выходит американская компания TKST, принадлежащая господину Акименко Н.С.

Кто он такой? Первый зам директора Троицкого института термоядерных исследований Письменного Вячеслава Дмитриевича.
И тот и другой — частные лица, как бы не имеющие никакого отношения к государству Российскому. Но Адамова вполне устраивает участие TKST в аукционе — и 49\% акций GNSS ушли частному лицу.

Акименко мгновенно продает их принадлежащей семье Письменного и Евгению Адамову американской компании TEXi.
Еще через неделю Письменный заканчивает процедуру захвата: воспользовавшись тем, что в бухгалтерии GNSS не была оформлена оплата Техснабэкспортом 51\% акций, Письменный переписывает на TEXi еще 13\% акций. Вот и все: контрольный пакет GNSS — у Письменного/Адамова, а Фрайштут подписал то, что подписал.
Вся торговля урановой рудой на территории США должна была идти через частную компанию, которую Минатом не контролировал вообще никак. Это уже не Шустерович, тут все основательнее.

Какими могли быть потери денег — сложно даже представить. Только за январь 2001 на счета TEXi перекочевал 31 млн долларов.
За месяц, Карл!
Но… Контракт ВОУ-НОУ, наверное, был подписан при удачном расположении небесных светил — пусть астрологи проверят. В 2000 году в России случились выборы президента, если кто забыл. И вот этот новый президент — он же Темнейший, он же «при-нем-все-пропало» — неожиданно услышал все, что говорили и писали по поводу Адамова.

Цитировать обращение к Путину за подписями Примакова, Рыжкова, Маслюкова я не стану — в марте 2001 Адамов перестал быть министром. Его сменил реальный профи — директор Курчатовского института, академик РАН Александр Юрьевич Румянцев.
Что дальше? Да как-то быстро и просто. Профессионал Румянцев несколько раз съездил в Штаты, о чем-то с кем-то поговорил — наверняка с такими же ядерщиками в правительственных кругах.

И, когда в 2003 году «Техснабэкспорт» сообщил американским партнером, что считает сделку с GNSS недействительной с момента подписания — никто в США не возразил.
Контракты с американскими АЭС, которые успела заключить GNSS, аккуратно переписали на Техснабэкспорт, ни цента Письменный/Адамов получить не смогли.

Дальше — классика: жадность фраера сгубила.

Письменный подал от имени GNSS иск против России в арбитражный суд — на сумму в 1 млрд. Это, оказывается, была прибыль, которую GNSS должен был получить до 2013 года. Ну, ведь удалось же стырить 31 млн — отдохни уже! Американцы решили дело быстро и просто: 250 тысяч долларов, на которые были куплены Письменным 49\% акций GNSS, на его счета поступили из Минатома — из тех, что перечислялись Штатами на повышение уровня безопасности ядерных объектов.

В 2005 Адамова арестовали в Швейцарии по иску США, затем последовал иск с более серьезными обвинениями из России и Америка … уступила — швейцарцы экстрадировали его «до дому».
Арбитражный суд в Стокгольме в 2007 году послал GNSS и Письменного в Перу с миллиардным иском, в 2008 Адамов получил 4 года условно, а через месяц после него столько же дали и Письменному с Фрайштутом.

Вот таким был Контракт ВОУ-НОУ — тысячекратно критикуемый, подвергавшийся серьезным атакам как со стороны американцев, так и со стороны «талантливых предпринимателей» внутри России.

Что он дал России? Часть результатов я уже озвучивал, часть показал только что. Минатом сохранился в целости, дожил до момента преобразования в государственный концерн «Росатом».

Полученные уроки стали прививкой от любых попыток приватизации — Росатом остается уникальным явлением в мировой практике.
Единая структура, готовая предоставить заказчикам-партнерам все мыслимое и немыслимое: помочь изменить законодательство так, чтобы были учтены все нормы ядерной и экологической безопасности, помочь найти место для АЭС, спроектировать, профинансировать и построить ее, обучить персонал, обогатить уран, поставить топливные сборки, забрать отработанный материал, обучить персонал — длиннющий список всего-чего, недоступный в полном виде ни для одной компании в мире.



Ах, да, чуть не забыл: Контракт ВОУ-НОУ убил очередную попытку США освоить современные технологии обогащения, заодно пристрелив и имевшиеся у них старые.

Но это «ах» без Билла Клинтона, выставившего АОК (USEC) на приватизацию, наверняка не случилось бы. Где еще можно было сыскать человека, решившего передать обогащение урана в частные руки?

Так что к благодарности, которую испытывают к Блин Клинтону вязальщицы и мотальшицы текстильного комбината, присоединяюсь и я: он не только Монику смог, но и «Иглу» в бараний рог согнул.
Ну, точнее так: после его могучего удара американская «Игра» начала сгибаться, пока в прошлом году не поломалась напрочь. Могучий мужчина!
Продолжение следует...

Домкрат Стремительный писал(а) ? ? ? :

Не углубляясь, ряд нюансов, точности для:
- та же URENCO - на треть принадлежит частникам из Германии, а оставшиеся две трети делят британская и голландская короны условно;
- с бывшей Аревой ещё проще - Франция в ней имеет 45\% акций, остальное у частников.
Что же до USEC, тут скорее дело в попытке (достаточно традиционной для США) не есть кусок за куском пирог, а проглотить его сразу...
Они решили сразу строить сверхгигантские (на фоне наших) и сверхскоростные центрифуги, не научившись строить маленькие...

Мир вокруг "иглы"- 1 или как рождались технологии...



Впрочем, можно назвать и несколько иначе — полцарства за «иглу».

Да — я снова про то, что имеет страна-бензоколонка и как она живет без айфона…

Только в этот раз вынужден заранее попросить прощения: много технических деталей, без разъяснения которых понять, что к чему, зачем и почему — не получится.

Что происходит внутри атомного реактора, если на пальцах?

Ядерная реакция — в реакторе созданы условия для того, чтобы ядра атомов урана успешно разваливались, без взрывов выделяя при этом энергию, которую мы научились использовать себе во благо. Помните школьное: "в ядро атома попадает нейтрон, выбивает из него 2 нейтрона, те выбивают из следующих атомов еще по 2 нейтрона"?

Ну, вот оно самое.
Но, как нам известно из политики — разваливается только то, что подспудно к развалу готово: есть атомы, которые после удара нейтрона разваливаются, но куда больше тех, которым такие удары глубоко по барабану, стучи ты в него или не стучи.

БОльшая часть атомов урана именно так себя и ведет — не выколачиваются из него нейтроны, да и все тут.

Ядро атома урана состоит из 238 протонов и нейтронов, и им вместе «хорошо».

В 30-е годы прошлого века Энрико Ферми разгонял на ускорителе нейтроны и обстреливал ими уран: хотел, чтобы ядра «приняли» эти нейтроны внутрь себя и получились химические элементы тяжелее, чем уран.
Стрелял-стрелял, да что-то никакого толка от этого не было.

В 1939 два немца — Отто Ган и Фриц Штрассман смогли понять, в чем проблема: часть атомов урана разваливается на куски, выпуливая еще и дополнительные нейтроны.

Почему я про Гана и Штрассмана вспомнил? Чтобы напомнить: именно Германия, уже ставшая гитлеровской, была ближе всех к созданию атомной бомбы.
И это нам оказалось полезно — но уже после войны.

А миру повезло с тем, что Гана больше интересовало, на что именно разваливаются атомы урана, а не то, как использовать «лишние» нейтроны.

Этими «лишними» нейтронами занялись американцы, результат их трудов на себе почувствовали японцы в 1945-м году…

Так что такое с ураном-то? То он делится, то он не делится…

Большая часть природного урана — 99,3\% — это уран-238, в нем никакая цепная реакция не идет.

Но есть среди атомов урана и отщепенцы — уран-235, у которых в ядре на 3 частицы меньше.

Вот эти «оппозиционеры», как и всегда, воду мутят и не дают спокойно жить.

Прибывший нейтрон разваливает уран-235 на куски, при развале урана-235 и идет выделение той самой энергии, которая может и города в куски разрывать, и мирно греть воду, которая крутит турбины атомных электростанций.

Но, развалившись, уран-235 превращается в атомы других элементов, которые больше участия ни в каких таких полезных нам ядерных реакциях участвовать не желают.

Развалился уран-235 один раз — и все, в дальнейшей игре он уже не участвует.
Значит, чтобы реактор работал долго, урана-235 надо много.

Как этого добиться?

Ну, либо берем гору природного урана, либо добиваемся того, чтобы урана-235 в нем было не 0,7\%, а больше.

Поэкспериментировали — выяснили, что если уран-235 в куске природного будет 5-7\%, получится то, что надо: гореть будет спокойно, без взрывов, гореть будет достаточно долго, отдавая человеку нужную ему энергию.

Поскольку человеки завсегда думают про деньги, процесс увеличения концентрации урана-235 в природно уране-238, они назвали «обогащением». Ну, так уж мы устроены)

Короче: хотите, чтобы уран был полезен для АЭС — обогащайте его.

Хотите, чтобы уран взрывался в едрен-батонах — обогащайте его.

Тут и встал вопрос: а как этого добиться-то?

Ну, вот лежит перед тобой кусок урана — как выкинуть из него лишние атомы-238 и оставить только атомы-235?

Задачка… Достаточно быстро удалось выяснить, что уран легко присоединяет к себе атомы фтора, превращаясь в кристалл, которому нужно всего 56 градусов тепла, чтобы стать газом.

Если точнее — смесью газов. В одном из них атомы чуть крупнее и чуть тяжелее — это фтор с ураном-238.

Второй газ состоит из атомов чуть поменьше и чуть полегче — фтор с ураном-235.

Ну — разделяй и властвуй!

Изначально физики прицепились к словам «больше — меньше». Ставим сетку, прогоняем через нее газ — уран-235 проскочил, уран-238 застрял, мы в дамках.

Собственно, проблемой разделения изотопов теоретически начал заниматься еще в начале 30-х сам Пауль Дирак — звезда первой величины в физике. Группа ученых под его руководством сделала расчеты и для изотопов урана, по которым получалась, что разделение при помощи центрифуг — антинаучная утопия. Как происходит разделение при помощи центрифуги?

Да по тому же принципу, по которому в сепараторе делают масло из молока.

Берем ось, которая будет вращаться, вставляем в бочку, наливаем в нее молоко.
Раскручиваем как следует ось — масло на оси, все, что легче — на стенках.
Делов-то!

Вот только расчеты теоретиков показали: для того, чтобы легкие атомы урана-235 отделить от тяжелых атомов урана-238, ось центрифуги должна вращаться со скоростью не менее 1200 оборотов в … секунду.

Так не бывает — вот вердикт физиков.

Нет таких моторов, никакой металл для оси не выдержит такую нагрузку, никакие подшипники не выдержат такой скорости, никакой материал для стенок не пройдет частоту резонанса (ось набирает скорость постепенно, и обязательно проходит так называемую «критическую частоту», совпадающую с частотой резонанса стенок центрифуги.

Помните роту солдат на каменном мосту, шагающей нога в ногу, из-за чего мост просто разваливается?), не разлетевшись на куски. «Безнадега!» — сказали большие физики. Yes! — ответили американцы и в «Манхеттенском проекте» стали заниматься исключительно сетками.

Научное название метода — «диффузионное разделение»: газ ведь проходит сквозь сетку, а в физике такой процесс и называют диффузией. Как работается с этими сеточками? Кропотливый труд: одна сетка отделяет 1,0002 так нужного атома урана-235. Чтобы добраться до нужных для АЭС 7\% урана-235 нужно поставить друг за другом 1 500 сеток. Сама сетка — произведение инженерного искусства. Величина дырочек в ней — 0,000 01 мм, при этом сетка должна выдерживать температуру под 100 градусов, материал должен не бояться постоянной радиации.

И таких сеток нужны тысячи и тысячи. На функционирование каскадов этих сеток уходит прорва электроэнергии: даже после 50 лет усовершенствования этого метода на единицу разделения тратилось 2 500 кВт*ч. Но результаты таких трудов и таких затрат того стоили — благодаря этим самым сеточкам американцы не только уничтожили Хиросиму и Нагасаки, но и могли строить планы ядерной бомбардировки городов СССР.

В СССР в декабре 1945 года работа по созданию диффузионных производств была поручена Исааку Константиновичу Кикоину. Один из плеяды блистательных советских ученых, ставший доктором физических наук в 27 лет, в годы войны Кикоин занимался, как и вся страна, спасением страны. За изобретение и внедрение в производство магнитных взрывателей для противотанковых мин Кикоину в 1942 была присвоена Сталинская премия.

А чуть позже, 28 сентября 1942 настал день, который можно считать днем рождения атомного проекта в СССР. В этот день вышло постановление ГКО (государственного комитета обороны) № 2352с — «Об организации работ по урану».
Исаак Кикоин стал одним из первых, кого привлекли к этой работе, потому и в 1945 от предложения Лаврентия Павловича Берии возглавить 2-й отдел Лаборатории № 2 в Спецпроекте Исаак Константинович и не думал отказываться.

Времени с той секретной поры прошло много, теперь даже можно «перевести на русский» задачу, которая была поставлена Кикоину. Тогда это звучало так: «Обеспечить строительство завода № 813 в Свердловске-44«. Что-нибудь понятно?

Перевод: создать проект и обеспечить строительство завода газо-диффузионного обогащения урана в новом закрытом городе.
Не в городке, а именно в городе — в советские времена населения там было 150 тысяч человек.
Завод и сейчас работает, хотя давно уже перешел на центрифуги. Это — Уральский электрохомический комбинат в городе Новоуральске Свердловской области.

Задание было успешно выполнено, свидетельством чему и стал взрыв в Семипалатинске нашей Бомбы № 1 уже в 1949 году.

Но Лаврентий Берия не был бы Берией, если бы не делал свою работу с «перезакладом».
Сеточки с диффузией — дело хорошее, но стоит ли сбрасывать со счетов центрифуги?
Расчеты Дирака показали, что надо именно сбросить, но это всего-навсего Дирак, да и сказал он это не на допросе в НКВД… Лаврентий Павлович прекрасно знал, что теоретические расчеты группы Дирака экспериментально пытались перепроверить в Германии.

По этой причине лагеря военнопленных внимательно проверяли в поисках именно этих специалистов.

В конце сентября 1945 в лагере в Познани сверхштатный сотрудник Ленинградского физтеха (да-да, именно так звучала эта должность) Лев Арцимович обнаружил бывшего сотрудника фирмы «Сименс» Макса Штеенбека.
А, собственно, где должен был находиться один из разработчиков кумулятивного заряда для фаус-патронов? Жить бедолаге оставалось недолго — если бы не Арцимович.
Для Льва Андреевича Штеенбек был не заурядным нацистом, а одним из ведущих специалистов в физике плазмы, автором двухтомного учебника для вузов.

В общем, Лев Андреевич предложил Штеенбеку, как это сейчас говорят, очень выгодный контракт — 10 лет поработать гастарбайтером в СССР, а тот и не отказался, причем совершенно добровольно.
Удивительно, правда?
Безработица в послевоенной Германии — и только она! — помогла группе сверхштатных сотрудников всяческих советских научных институтов набрать еще около 7 000 таких же добровольцев.

Правда, все они в своих мемуарах называли этих самых сверхштатных сотрудников исключительно «офицерами НКВД», но это все, конечно, какое-то массовое заблуждение.

300 человек из них решили, что им очень хочется работать в городе Сухуми, где в 1951 году и был создан широко известный в узких кругах Сухумский физико-технический институт.

Возглавил его, само собой, очень уважаемый в научных кругах специалист — генерал НКВД Кочлавашвили. И я не ёрничаю ни разу: уважали его немецкие ученые, даже очень уважали. Попробовали бы не уважать — были бы гастарбайтерами не 10 лет, а все 20…

Группе Макса Штеенбека было поручено перепроверить возможность обогащения урана при помощи центрифуг.

Штеенбек собрал всех, кто мог быть полезен — около 100 человек, в числе которых оказался и инженер Гернот Циппе.
Инженерил он при Гитлере по поводу радаров и совершенствования самолетных пропеллеров, вот и испытал в 1945 году неимоверную тягу поработать в СССР годиков так с десяток.
Бывает…

Работали немцы старательно, дисциплинированно и достаточно результативно. Но мы ведь помним, кто руководил Спецкомитетом? Мог этот замечательный человек доверять этим славным людям безоговорочно?
Ответ очевиден.
Поэтому рядом с немцами появился еще один инженер (а не соглядатай, как некоторые могли подумать) — Виктор Иванович Сергеев.

Этот молодой парень (1921 года рождения) перед войной учился на инженера в МВТУ,
Какие это были люди и какое было время… С начала июля 1941 Виктор Сергеев — доброволец Бауманской дивизии народного ополчения Москвы. Уцелел, выжил. С января 1943 участия в боях больше не принимал, поскольку получил совсем другое задание: ему было поручено изучать и находить самые слабые места в конструкциях «Тигров», «Пантер» и прочих «Фердинандов».

К концу войны Виктор Сергеев прекрасно разбирался в том, как работает немецкая инженерная школа и — где чаще всего допускает ошибки. Так что рядом с Штеенбеком он оказался совершенно не случайно.

Умел Берия подбирать кадры — ой, как умел!.. Виктор Иванович Сергеев, Герой Социалистического Труда, наш секретный Инженер с большой буквы, оказался в нужное время в нужном месте.
Чертовски хочется дожить до тех дней, когда имя Виктора Сергеева будет знать и помнить вся Россия!



Штеенбек решил проблему подшипника — его стараниями этот узел вообще исчез из конструкции центрифуги. Нижняя часть оси опирается на иглу, которая стоит на подложке из очень твердого сплава. Пока немцы экспериментировали с этим сплавом, пришел Сергеев и все упростил: немцы просто не были в курсе, что в Армении еще до войны научились выращивать искусственный корунд — второй по твердости минерал после алмаза.

С такой же душевной простотой был решен и вопрос с материалом самой иглы. Центрифуги в России продолжает выпускать Владимирский завод «Точмаш». Заводу много лет: основан он был в 1933 году, и назывался он тогда … Владимирский граммзавод. Выпускал самую что ни на есть мирную продукцию — патефоны и хромированные иголки к ним. Замечательные иголки, просто вот лучшие в мире. Немцы про этот завод были, как водится, не в курсе, а вот 30-летний парень Виктор Сергеев не иначе, как любил послушать патефон. Догадаться, что чуть ли не самый мирный завод может быть полезен для атомного проекта — это надо действительно обладать не шаблонным мышлением. Советская инженерная школа обеспечивала немалый кругозор…

Не думаю, что у Сергеева сложились хорошие отношения с группой Штеенбека: немцы прекрасно понимали, что этот человек занят поиском их ошибок и недочетов.
Найди он их в слишком большом количестве — и контракт на гастарбайтерство в СССР мог быть продлен автоматически….
Ну, а уж сам герр Штеенбек, ученый с мировым именем, к крестьянскому сыну точно никакого пиетета не испытывал.
В 1952 группу Штеенбека перевели в Ленинград, в конструкторское бюро Кировского завода, и это стало решающим моментом в истории «Советской иглы».

Позволю себе последнюю техническую подробность, поскольку она остается главной во всей работе по обогащению урана.

Газ с ураном — это ведь не молоко со сметаной, правда? Если кто-то сбивал масло в домашних условиях, то помнит, как все заканчивается: центрифугу надо остановить, ось вытащить и счистить с нее масло, а все прочее — слить в канализацию. Так то — масло, а тут — уран с его радиацией. Да и не «прилипает» газ к оси — а разделить надо.

Сергеев предложил внутри центрифуги разместить так называемую трубку Пито, но Штеенбек поднял его на смех, поскольку никакая теория такого безобразия не допускала. Если ось вращается со скоростью 1 500 оборотов в секунду — с такой же бешеной скоростью вращается и газ, а потому любое препятствие обязано вызвать всяческие турбулентности, из-за которой разделенный газ снова смешается в «общую кучу», и вся работа по разделению пойдет насмарку. Виктор Иванович пытался спорить, но переубедить упрямого немца не смог и — просто махнул на него рукой.

Каким таким макаром Сергеев сумел «воткнуть» в центрифугу свою трубку, почему никаких таких турбулентностей не появляется — сие тайна велика есть.
Но и обращение к Исааку Кикоину ничего не изменило. Группа Кикоина, без всякой связи с группой Штеенбека, разработала теорию обогащения на центрифуге — и точно так же уперлась в ту же самую турбулентность. Но Сергеев не успокоился и сумел найти двух человек, которые просто поверили в его разработку — директора конструкторского бюро Кировского завода Николая Синева и одного их руководителей Средмаша генерала-маойра НКВД/КГБ Александра Зверева.

На дворе стоял уже 1955 год, из жизни ушли Сталин и Берия, Спецкомитет стал «министерством среднего машиностроения», но «атомный генерал» Александр Дмитриевич Зверев остался в атомном проекте вплоть до своей смерти прямо на рабочем месте в 1986 году. Бывший профессиональный контрразведчик стал профессиональным атомщиком, с формулировкой «за заслуги перед атомной отраслью» в 1962 получил звание Героя соцтруда.

О Звереве вообще можно книги писать, но давайте остановимся на том, что уже после истории с Виктором Сергеевым именно Александр Дмитриевич был руководителем государственной приемной комиссии по запуску нашего первого реактора на быстрых нейтронах — БН-350. Вот такие были люди в ведомстве Берии…

При поддержке Николая Синева и Александра Зверева Сергеев «продавил» через … партком конструкторского бюро Кировского разрешение на создание первой центрифуги.
Но в одиночку он бы точно не справился, а потому усилиями все того же Зверева к работе был привлечен Иосиф Фридляндер.
Это имя многое говорит специалистам авиастроения: из сплавов, разработанных Фридляндером, создавались и создаются корпуса и всяческие узлы Ту-16, Ту-95, Ил-86, Ил-96, МиГ-23, Су-30, Су-35, баки «Протона». Корпуса центрифуг первого поколения — это его заслуга.

Корпуса, которые выдерживали давление, температуру, излучение. Поскольку в моем распоряжении только открытые источники, все, что я могу сказать про этот материал — так только то, что называется он «алюминиевый сплав 1960», он же — «сплав В96ц».
Вот такая славная компания создала опытные образцы центрифуг, которые успешно прошли все испытания, и уже в 1958 году Владимирский граммзавод стал «Точмашем».
Известны и слова Исаака Кикоина, видевшего, как все это происходило: «Да сделайте вы так, чтобы они работали, а теорию мы подгоним!»
И подогнал, само собой. В 1953 году он стал академиком АН СССР. именно за теорию обогащения урана.

Таким было начало истории «иглы» — рождение и становление получились достаточно бурными, но это было только начало.

От себя прошу попробовать запомнить имена тех, без кого атомный проект в его нынешнем виде был бы попросту невозможен. Кикоин, Штеенбек, Сергеев, Зверев, Фридляндер — каждый из них достоин памяти и уважения. Почти 60 лет назад их умом, настойчивостью страна-бензоколонка обрела технологию, позволившую обогнать производителей айфонов на десятки лет.

Продолжение следует.

«Игла» в СССР и в России

Первый завод по обогащению урана на центрифужной технологии был построен в Новоуральске 4 октября 1957 года.

Да-да, именно в тот день, когда весь мир узнал русское слово «Спутник». Вот про него знали все, а про начало новой эпохи в атомном проекте не только СССР, но и всего прочего мира — только те, кто имел к этому событию непосредственное отношение.

Не стоит забывать, что у урана две ипостаси: он и топливо АЭС, и основа самого страшного оружия.
Сравнивая работу по разделению урана при помощи диффузии и при помощи центрифуг самого первого поколения, Средмаш уже все понял: на одинаковый объем урана-235 центрифуги требовали электроэнергии в … 17 раз меньше, чем «сеточки».
Соответственно диффузионный завод Д-1 был реорганизован в то, что нынче известно, как Уральский электрохимический комбинат.



Гарантии на первое поколение центрифуг были недолгими — три года. Первый блин, впрочем, комом не оказался — они проработали больше 10 лет, поскольку по ходу эксплуатации выяснилось, что самая большая страшилка центрифугам вовсе не грозит. А боялись … сейсмических колебаний. Ка-а-ак тряхнет, как коснется бешено вращающаяся «игла» неподвижной стенки, ка-а-ак разнесет все на куски!!!

Но выяснилось, что вращающаяся «игла» к колебаниям устойчива так же, как устойчив гироскоп при стабильной скорости вращения. И теперь «бочоночки» центрифуг высотой меньше метра стоят в три яруса и крутятся, крутятся, крутятся… Я вот пишу — 1 500 оборотов в секунду, даже не комментируя, а давайте попробуем представить, что это такое.

Стиральные машины с пылесосами у всех есть — гляньте, сколько у них оборотов. 1 200 — 1 500 в минуту.

Сколько времени они при таких оборотах могут работать — несколько часов?
А «игла» центрифуги — в 60 раз быстрее и 30 лет без единой остановки. Поломки? Да, имеют место быть — 0,1\% в год, такова статистика.

Из тысячи центрифуг одна за год может аварийно отключиться. Подшипников нет, «гореть» нечему. Поколения центрифуг обновлялись, в среднем, раз в 8 лет. Немножко увеличивалась скорость вращения, немножко улучшался материал корпуса и т.д.

Эти «немножко» за минувшие годы снизили энергозатраты на единицу работы разделения в 10 раз, а вот производительность центрифуг — выросла, причем в 14 раз.
«Уходят» поколения центрифуг неторопливо: в 2009 году, к примеру, выключили центрифуги пятого поколения, которые были раскручены в 1979 году — при Леониде Ильиче Брежневе.

Грустно — не растет ВВП, не работает «Точмаш» в три смены…
А что взять с ватников? Сделали «бочонки» и давай водку с медведем пить…

Ну, а если без анекдотов, то Виктор Сергеев, отладив работу центрифуг для урана, и не думал сидеть, сложа руки.

Под его руководством созданы центрифуги для разделения изотопов самых разных химических элементов, Виктор Иванович продолжал работу до своего ухода в 2008 году.

Люди этого поколения и этой закалки с работы уходили тогда же, когда и в мир иной…

Итоги вращения советско/российской «иглы» ежегодно подводит МАГАТЭ. Мировая мощность заводов по обогащению урана в 2015 году составила 57 073 тысячи единиц работы разделения.

Мощность заводов компании ТВЭЛ — 26 578. 46,6\% мировых мощностей. Впрочем, можно учесть еще и Китай, в котором обогащение идет на советских центрифугах шестого поколения — 4 220 тысяч ЕРР.

Тогда российская доля производства топлива для АЭС получается 54\%. Такая вот арифметика.

И, напоследок — снова о Викторе Сергееве.

Росатом продал Китаю завод по обогащению: в 2008 году в Шэньси за 1 миллиард долларов поставили каскады центрифуг 6-го поколения.

Как китайцы умеют копировать технологии — известно: что угодно, быстро и дешевле оригинала.
Российские центрифуги разобрали до последнего винтика — но вот на дворе уже 2016, а никакой информации о том, что китайцы справились с копированием технологии их изготовления, по прежнему нет.

А в России Росатом в 2015 году запустил центрифуги 9-го поколения, после чего настало время для НИОКР поколения № 10.

О том, какие деньги на этом зарабатывает Россия, я расскажу позже — после того, как припомню историю приключений «иглы» в Европе, в США, в Пакистане, Северной Корее, в Иране, в Японии, Индии, Китае. Не просто ж так я придумал заголовок-то...

Не выключайтесь, будет познавательно и интересно...

[внешняя ссылка]

Мир вокруг "иглы"- 2 или "игла" в Европе...



"Да- да, мы тебя боимся..."- согласно кивали ватники и... крутили центрифуги.

В Европу «игла» — сиречь госпожа Центрифуга — прибыла прямиком от ватников.

Нет, не то, чтобы центрифугами там никто не пытался заниматься — просто в Манхеттенском проекте все эксперименты положительных результатов не дали, а «сеточки» работали вполне успешно — Англия смогла получить атомную бомбу, стали открываться АЭС.

Зачем дорогие эксперименты, когда и так хорошо?…

Наступил 1955 год, и у «сухумских» немцев закончился срок. Срок контракта, конечно — не подумайте чего плохого.

Группу Макса Штеенбека никто удерживать не стал — центрифуги делали уже без их участия, потому срок они досиживали в Киеве, ожидая оформления документов.

С самим Штеенбеком никаких проблем не возникло: он вернулся в Германию, но в Восточную — никакой утечки секретов не произошло.

В городе Йена ему дали место профессора, где он преподавал физику плазмы, продолжая работать и в атомной теме.

В 1966 он был уже вице-президентом АН ГДР, про свое вынужденное сотрудничество с нацистами вряд ли вспоминал.

Награждали за честное служение науке Штеенбека как в ГДР, так и в СССР, где он был иностранным член-корреспондентом АН.

А вот судьба Гернота Циппе сложилась совершенно иначе.

До родины он добрался только в 1956 году — уж очень не хотели его отпускать в Австрию-то. Но времена наступили вполне вегетарианские — помурыжили лишний год, да и выпустили.

Думаю, что перед выездом его обыскали 100500 раз, но нельзя конфисковать знания профессионала с цепкой памятью. Помыкавшись без работы, Циппе перебрался в ФРГ, где в фирме Дегусса во Франкфурте-на-Майне ему позволили заниматься… центрифугами.

В своих мемуарах он вспоминал, насколько был удивлен тому, насколько плотно был забыт этот метод обогащения в Европе. В 1957 Циппе — уже в США, куда его пригласил почитать лекции Карл Полей Коэн, человек серьезный и весьма авторитетный.

Энтузиаст центрифуг, Коэн занимался ими с 1937 года. Но его попытка построить экспериментальную центрифугу в 1943 году закончилась серьезной аварией, после которой руководство Манхэттенского проекта прекратило финансирование этого направления.

Коэна перебросили на «сеточки», на которых он получил полтора десятка патентов, без которых невозможным было бы создание американских бомб.

Авторитет у Коэна был весьма и весьма, но, после того, как диффузионные заводы стали успешно справляться со всеми требованиями министерства обороны, Коэн… ушел из проекта.

Ушел, чтобы заниматься центрифугами для разделения изотопов других химических элементов. Любил Коэн эту технологию, чувствовал большую перспективу.

В 1957 году Коэн выступал с докладом на семинаре в Амстердаме, где и познакомился с Циппе. И вот тут патентное право США стало причиной того, что Циппе поехал в США, в университет Вирджинии.

Восстановив по памяти не менее сотни чертежей (!!!), Циппе защитил в Штатах несколько патентов и саму «русскую центрифугу» — надо отдать ему должное, он особо не скрывал, откуда родом эта технология. Коэн, увидев чертежи, пришел в восторг, ФБР и ЦРУ тут же сделали соответствующие предложения герру Циппе.

Они были уверены, что он не откажется, но, видно, воспоминания о «добровольности» 10 лет пребывания в СССР никуда не делись — Циппе сматывается из Штатов и возвращается в Германию.

В 1958 Циппе получает патенты уже в Германии, где передает их ставшей родной «Дегусса», при этом вбив в контракт обязательство фирмы использовать центрифуги только для нужд атомной энергетики, только в мирных целях. «Дегусса», следуя по следам Циппе, начинает работать с Вирджинским университетом США, пытаясь довести до ума то, что значилось в патенте.

Ну, вот все было так красиво!.. Циппе привез идеи подложки «иглы» из корунда, идеи с трубками Пито, все лучшие технологии были в распоряжении, с финансами — никаких проблем.

Ну, всяко лучшие в мире техники и конструкторы просто таки обязаны были догнать и перегнать страну-бензоколонку в мгновение ока! Но эксперимент за экспериментом, а на выходе — айфон за айфоном, хоть ты тресни.

Напомню, что такое центрифуги надкритические и подкритические.
Когда идет разгон «иглы» до рабочей частоты вращения, можно наткнуться на резонанс «иглы» и стенок центрифуги.
Чтобы центрифугу не разнесло в клочья, есть два варианта — остановиться до наступления резонанса или изощриться и каким-то образом резонанс, что называется, «проскочить».

Американцы и немцы пробовали работать на докритических центрифугах — не шло обогащение.
Пробовали надкритические — не выдерживал материал «иглы»: выяснилось, что при больших скоростях вращения любой металл становится вязким, «течет».

А Фридляндера в распоряжении у американцев как-то вот и не нашлось… Американцы, что называется, вошли в раж, заставив Циппе смотреть на их творчество с видом молодцеватым, но слегка придурковатым.

Он-то помнил, что советские центрифуги были около метра в высоту!

В середине 60-х, внимательно посмотрев, как братцы-американцы собираются раскрутить бандуру в 12 м высоты, он окончательно понял — пора, пора домой…
Сомнения иссякли, когда он увидел планы следующих экспериментов с монстром в 15 метров.
Американский слон — самый большой слон в мире, и Циппе его, наверно, просто испугался.

«Дегусса», глядя на то, какие деньги тратили американцы, уразумела, что дело, конечно, перспективное, но только не для частной компании. Найти финансирование, наверное, можно было бы в министерстве обороны, но условия, выставленные Циппе, ставили на такой возможности крест.

Получается, что Циппе сделал для европейского атомного проекта не одно, а два добрых дела: не только «вывез» чертежи, но и буквально заставил Европу думать о коммерциализации атомной темы.

Если не брать деньги у военных — приходится думать, как их зарабатывать на самом обычном рынке. Только из-за этого европейцы стали задумываться о том, что «сетки», при всей их надежности и производительности, слишком дороги.

Простой пример: диффузионный завод Georges Besse I во Франции был крупнейшим энергопотребителем в этой стране — 15 ТВт*ч в год. Т — это тера, 1 000 000 000 000… Грубо — на обеспечение завода работала «собственная» АЭС.

Циппе оставался верен идее надкритических центрифуг — ведь чем больше скорость вращения «иглы», тем большее количество урана способна обогатить центрифуга.

Абсолютно логичная идея, на которую абсолютно спокойно «забили» в стране-бензоколонке. «Медленно вращающаяся «игла» обогащает маленькое количество урана? Ставим 10 тысяч центрифуг, 100 тысяч — какие проблемы?»
Производство советских центрифуг было поточным, себестоимость их на фоне экспериментов Циппе — что прыщ на заднице слона…

Циппе экспериментировал, ... у нас подкритические центрифуги жужжали и жужжали. Циппе упорствовал: чем длиннее ротор по отношению к диаметру корпуса центрифуги — тем выше степень обогащения! Длиннее, быстрее — вот путь к успеху!!!

Ватники флегматично посматривали в ту сторону и — крутили свои махонькие центрифуги. «Я есть сумрачный тевтонский гений и ваш главный конкурент!!!» c

Первой жертвой борьбы за эффективное и дешевое обогащение стала фирма «Дегусса». Не смотря на свои славные традиции поставщика урана гитлеровскому режиму, с финансированием работ Циппе она не тянула никак.

В 1971 году патенты и научный коллектив перешли концерну URENCO: дабы еще мощнее победить страну-бензоколонку, свои технологии и деньги сложили в кучку Германия, Англия и Голландия. «Теперь я есть богатый сумрачный тевтонский гений!!! Бояться и трепетать, ватники!!!»

«Да боимся, боимся, ты только успокойся» — скороговоркой ответили сотрудники бензоколонки — «Только извини, бояться будем на ходу — нам французам надо уран обогащать…»

Угу — в ужас То совковое время, когда все мы мучились от отсутствия рынка, СССР начал поставки обогащенного урана на экспорт.

Долгосрочный контракт с французской Cogema был примечателен еще и тем, что этим была сломана монополия США как единственного поставщика топливного урана.

«Европа докажет вам, нищасным, что у нее — лучшие умы и технологии!!! Трепещите!!!»

«Да трепетаем, трепетаем уже… Подвинься маленько — дай уран пронести, люди ждут.»

И ведь ждали. Ждали во Франции, через год — еще и в Италии, и «подвинься» было не просто так, а по делу: с 1973 советский топливный уран стал идти в Англию и Германию, с 1974 — в Испанию, Швецию, Финляндию, Италию, Швейцарию, Бельгию.

«Техснабэкспорт» работал с точностью метронома, а Циппе — Циппе продолжал эксперименты.

И продолжали работать «сеточные» заводы в Штатах, в Англии и во Франции, производя идеологически правильный уран.

Ватники в ответ не рассказывали основы марксистко-ленинской идеологии — откуда ватникам знать английский и французский?

Уныло шмыгая носом, ватники просто меняли цифры на ценниках… «Неправильные» советские центрифуги на кило урана требовали в 50 (пятьдесят) раз меньше электроэнергии, чем замечательные диффузионные заводы, потому и себестоимость конечной продукции была меньше раз в 5-6.

«Да-да, Маркс и Ленин ошибались, рынок — ваше все, а мы — в тупике. Скоко тонн, говорите, отвесить-то?..

Валюту вот сюда, в авоськи складывайте. Да-да, права человека, свобода слова, мир-дружба-жвачка, вы только про аванс не забывайте…»

Циппе продолжал работу, а поборники невидимых руконог рынка нашли единственный способ остановить конкурента — врубить на полную катушку санкции и ограничения.

Вот это сработало: доля рынка «Техснабэкспорта» росла, но медленно, Тянули время, надеясь на успех Циппе.

Бесчисленные эксперименты URENCO завершились успехом только в середине 70-х.
В 1977 году открылись два завода на центрифугах — в английском Кейпенхорсте и в бельгийском Альмело.
Надкритичные центрифуги 2-3 метровой высоты знаменовали полное поражение страны-бензоколонки: себестоимость европейского урана стала всего в 2.5 раза больше идеологически неправильного советского.

Потрясающе! Было дороже в 5-6 раз, а теперь всего в 2,5! Европа уверенно доказала свою передовитость — очевидный факт.

Подкрепленный тем, что никакие ограничения и квоты с «Техснабэкспорта» снимать никто не стал.

Но рукопожатная публика легко опровергнет кажущуюся антирыночность конкурентной борьбы: эти ограничения просто стали традицией! URENCO зарегистрирована в Англии, а там к традициям всегда относились с трепетом…

Так что — шах и мат вам, ватники!

Мало того — в 1985 году URENCO построила и третий завод на центрифугах — теперь уже в ФРГ, в Гронау.

Три страны — три завода, каково?!
Не то, что экономически беспомощный СССР, в котором таких заводов было всего … четыре. Зато три европейских завода за год давали на-горА 12 800 тысяч ЕРР (единиц работы разделения)!
Двенадцать тысяч восемьсот, понятно вам?!
Что, действительно понятно, потому, что в СССР получается 25 000?. М-м-м… Э-э-э… Короче — у вас неправильный уран, потому, что в центрифугах жужжат неправильные пчелы.

Оставим «на сладкое» историю о том, что происходило в 90-е и договор ВОУ-НОУ — она заслуживает отдельного рассказа. (Смотри статьи ранее... предыдущие).

Если серьезно, три европейские страны по части обогащения урана бороться что с Советским Союзом, что с Россией бороться оказались не способны.

В 2006 году Европа к этому состязанию подключила Францию — URENCO и AREVA в 2006 году создали совместное предприятие ETC (Enrichment Technology Company Ltd).
Теперь все заделы технологии, научные, конструкторские и инженерные школы «атомной Европы» слиты воедино. Франция закрыла свой диффузионный завод Georges Besse I, открыв на той же площадке Трикастен завод на центрифугах — Georges Besse II.

С 2013 года работают оба каскада, суммарная годовая мощность составляет 5 500 ЕРР.

Россия в это время провела очередную смену поколений центрифуг и, не открывая новых заводов, довела суммарную мощность обогащения урана до 26 000 тысяч ЕРР. Итого: 4 европейских державы — 19 700, отсталая страна Россия в одиночку — 26 000.

Впрочем, как бы я ни стебался над могучестью атомной Европы, но в нулевые годы их надкритичные центрифуги стали всерьез беспокоить Росатом.

Давайте напоследок еще немножко технических деталей. Надкритичная центрифуга разделяет большее количество урана, чем подкритичная — соответственно, в каскадах их требуется не такое большое количество. Это — плюс.

Но выход из строя, авария надкритичной центрифуги вынуждает останавливать весь каскад — ведь выключается механизм, который выполняет большую работу. При этом надкритичные центрифуги в 2-3 раза длиннее, выше, чем подкритичные. Что это значит с технической точки зрения? Длиннее «игла» — значит, ее сложнее удерживать в равновесии, выше требования к ее материалу. Росатом не торопясь, без суеты одолел все эти проблемы — в 2012 году запущены центрифуги 10 поколения — надкритичные.

В открытых СМИ нет ни одной фотографии этой новинки, потому об их размерах нам позволено только гадать. Но, вероятнее всего, это те же 2-3 метра, как и центрифуги URENCO. Конкуренция продолжается, но на сегодня Европа и Россия находятся на тех же позициях: Росатом в одиночку опережает 4 европейские державы в полтора раза, и пока никаких перспектив изменения этой пропорции не предвидится.

Но, как вы понимаете, Европой «похождения «иглы» не ограничиваются — мотается она по разным странам и континентам. С ней знакомы в Штатах, она стала дорогим гостем в Пакистане, Иране, Северной Корее и, весьма вероятно, в Израиле.

Продолжение следует...

Я, как беспросветный дилетант, эту историю вижу так:
Штаты, пользуясь наработками советской атомной промышленности, зарабатывают себе деньги, имидж, власть.
Китай - мировой производитель ширпотреба, Россия - поставщик углеводородов и не только.
Глобализм. От каждого по способностям - Штатам по потребности.

простыни читать не могу
простите меня грешного
тс, зачем так много букв?
для того чтобы парить мозги?

анархист - любитель писал : простыни читать не могу
простите меня грешного
тс, зачем так много букв?
для того чтобы парить мозги?

Тема слишком широка, вкратце не объяснишь обычному читателю.
Особенно если он в 10 классе на раздел ядерной физики в одноименном (в смысле просто "Физики" учебнике) забил и побочной литературы в тему не читал, а прочитанное тогда - забыл за ненужностью.
Так-то, научпоп текст хорош, не без глюков, но кто из нас свят?

анархист - любитель писал : простыни читать не могу

Не любителю простыней, вам на сеновал к Марусе. В "Заметках" вам 5 минут и больше хватает всякую чушь слушать?
ТСу - потом мое-это удалить, вместе с любителями.

julchi писал ? ? ? :

Hlinets1967 писал ? :

храни голову пустой, тогда она может прекрасно соображать самостоятельно