Что можно сделать с офигевшей продавщицей? 

С Ульянкой мы познакомились так:
Стою я за прилавком на рынке...
Наверное надо сперва сообщить, как я, наивная чукотская девочка вообще туда попала.
А что сообщать то? Время было такое. Хочешь жить - умей вертеться.
На рынке платили каждый день живыми деньгами.
А у меня дочка.

Нет, наверное, нужно сначала сказать где я стою.
Я стою на деревянной платформе за бетонным прилавком. Платформа моя собственная, служит защитой от цементного холодного пола.
Передо мной две кастрюли с деревенской сметаной.
Я изображаю из себя селянку, приехавшую на городской рынок торговать своей домашней продукцией. Подразумевается, что там, за пыльным городом есть зеленые луга, где пасутся мои милые коровки. Чье молочко, надоенное моими заботливыми ручками, процеженное через чистейшую марлю я сбила в жирную и свежую деревенскую сметану. Которую и привезла в город, на телеге запряженной живописными волами.

Конечно все не так.

Два раза в неделю пыльный каблучок оборотистой женщины, объезжает деревенские дворы покупая у пейзан сметану. Вся она сливается во фляги на 40 литров. Фляги привозится на рынок и сдаются мне. Я нанятый продавец. Мне платят 50 рублей в день. Не густо, но жить можно. Сама оборотистая женщина, изображает селянку на другом рынке.
Нас, таких «селянок» здесь стоит человек шесть.
У каждой под прилавком фляга сметаны, в холодильнике есть еще.
Сметана действительно хорошая, на холоде загустевшая. Но покупатели ушлые. Свежая сметана должна быть жидкой, она густеет потом. Поэтому мы ее разбавляем. Надо спрятаться под прилавком, наложить в кастрюлю густые куски и разбодяжить водой из-под крана.
Весной, ушлые покупатели считают, что настоящая сметана должна быть слегка желтоватой.
Да пожалуйста, мы добавляем пищевого красителя (совсем чуть чуть) и получаем весенний цвет.
Ушлые покупатели, их не проведешь, пробуют сметану, для этого им на кожу руки, возле большого пальца мы ее накладываем аккуратной каплей. Они слизывают, что-то там кумекают. Слизывают у следущей. Выбирают.
Ну мы то ладно, у нас правда сметана из разных фляг, и с разных дворов, а вот с маслом, которым тогровали в масло-сырных рядах выходило смешно.
Каждое утро я видела как подготавливалось масло к продаже. Его приносили из холодильника в картонной коробке расписанной иностранными надписями. Извлекался большой куб заморского маргарина обернутого в блестящую синюю бумагу. Потом его проволокой резали на длинные бруски, раскладывали в витрину и накладывали ценники.
Вот этот кусок- масло Нское, этот Нхэнское, а этот из Нельяновки* (*вымышленные названия омских пригородов).
Покупатели потом выбирали, им это масло на кончике ножа давали пробовать, и они что-то там еще лепетали, что это масло солонее, а в этом сливочный вкус ярче выражен. А остатки непроданного маргарина, который уже потерял форму заботливо собирались в мешочек, и приносились мне, чтобы я продавала его под видом "топленого деревенского масла"
Так я с Ульянкой и познакомилась.
Сперва мне страшно было, «масло» это топленое тоже просили попробовать, я думала все, спалилась. А они такие- да, вот оно, настоящее топленое масло.
Раз настоящее, то и берите на здоровье.
Еще у меня стоят пустые банки. На литр, на семьсот и пятьсот грамм. Банки я покупаю утром, еще до покупателей, ими торгуют специальные женщины. Крышки для банок лежат рядом.
Ведь не все покупатели со своими банками ходят, есть и спонтанные. Увидел и захотел сметаны, вот вам и баночка.
Для удобства у меня уже стоит наполненная тара. Ушлые покупатели знают, что надо все проверять, поэтому, даже если они согласны купить сметану в моей банке, они хотят ее попробовать и посмотреть консистенцию. Я должна открыть крышку и показать товар лицом. Сперва это давалось мне тяжело. Тугие крышки словно насмехались над моими тонкими пальчиками. Приходилось деликатно отвернувшись открывать крышку зубами. Но скоро я так натренировалась, что вскрывала эти крышки играючи. Помню подошли два мужика, каждый со своими баночками. Сразу видно, женами намытыми, крышками закрытые.
И вот стоит он, этот бугай, с крышкой возится, открыть не может. Плотно крышка на банке сидит. Он ее и так и эдак, не идет. А зубами ведь стыдно.
- Дайте мне, прошу.
- Вы что, я сам.
- Да давайте уже.
Мужик нехотя смиряется. Я, легким движением музыкальных пальчиков снимаю крышку.
- Ого! Вот это мастерство!
- Мы, деревенские девушки просто к работе привычные, убедительно краснею я.
Получаю двух постоянных клиентов.

Слева от меня пять конкуренток. Еще левее продажа курей. Мне страшно на них смотреть. Они целый день вертят этими холодными курами перед носом покупателей, и орут нахваливая свой товар. Одно слово- курицы.
Напротив прилавки с мясом. В те блаженные времена мясо продавали безо всяких бесовских холодильников, прямо разложенном на прилавке.
Представляю округлившиеся глаза внуков, когда я буду им об этом рассказывать.
Продавщицы все в окровавленных фартуках и нарукавниках надетых на модные тогда синтетические свитера. Они тоже вертят перед покупателями кусками мяса. А руки у них! Посиневшие от холода, все пальцы унизаны кольцами, на запястьях тяжелые браслеты, дико гармонирующие с бурыми от крови манжетами. В довершение образа нужно добавить крупные золотые серьги и тяжелые цепи с крестами выпущенные поверх модных свитеров.
Тут удивляться нечему. Мясные торговки самые денежные. Там такие финты на продаже! Но не каждому дано это высокое искусство, работа очень нервная. Естественно хочется праздника. Вот они и покупают золотые цацки у снующих по рынку наркоманов и барыг.
Они целыми днями на рынке, а красоту выгулять хочется. Вот они и выгуливают.
Однажды одной торговке мясом привезли деревенские родственники картошку. Немного, несколько мешков. Она отпросилась с мяса на один день и пошла на улицу в картофельные ряды.
Приходит и захлебываясь рассказывает.
- Вы не представляете себе какие там на картошке финты! Они так ее хитро в ведро укладывают, внизу получается мало, а сверху прямо горка, потом ра-аз и в пакет переворачивают. А там картошки, в лучшем случае на пол ведра. Вот специалисты!