Майдан в Казахстане 

В принципе, это будут не переговоры, а скорее предварительные двусторонние консультации, в ходе которых каждая из сторон сможет изложить свою предварительную позицию, указать желательные темы обсуждения, а также обозначить своё видение результата, который должен быть достигнут в ходе переговорного процесса.

Ни уровень глав делегаций: заместитель министра иностранных дел с российской стороны и первый заместитель госсекретаря с американской, ни заранее заявленное американцами нежелание «обсуждать вопросы касающиеся союзников без союзников», не позволяют считать стартующее 10 января событие полноценными переговорами. В то же время, после встреч 10 января в Женеве и 12 января в Брюсселе (в формате Россия-НАТО) станет ясно насколько дальнейший переговорный процесс перспективен и целесообразен в принципе.

Следует отметить, что реакция США на российское требование как можно скорее определиться относительно готовности Вашингтона к переговорам, изначально не была конструктивной. Вашингтон пытался отмолчаться, когда же ответ всё таки пришлось дать, он прозвучал как отказ от каких бы то ни было переговоров. Но очень скоро, ещё до Нового года, американцы были вынуждены изменить позицию. Произошло это под давлением их ближайших союзников: Франции и Германии, заявивших о желательности диалога с Россией.

США оказались в ситуации, когда отстаивание ими деструктивной позиции могло привести к началу сепаратных консультаций Парижа и Берлина с Москвой. Конечно, это не означало бы полного выхода Франции и Германии из системы союзов Запада, но обозначило бы рост их самостоятельности в системе этих союзов и увеличение их влияния на выработку коллективной политики Запада. Во избежание этого варианта США пришлось сделать вид, что они и сами были бы не прочь договориться, но просто не хотели единолично выступать от имени всего Запада.

Предложение американцев дополнить двусторонние консультации переговорами в рамках Россия-НАТО, а также в формате ОБСЕ — оружие обоюдоострое. С одной стороны, в ОБСЕ США всё ещё обладают численным большинством по отношению к России, а НАТО и вовсе будет выступать в качестве альтернативной России коллективной силы. С другой, среди союзников США нарастает понимание того безрадостного факта, что бороться с Россией США собираются за их счёт и на их территориях.

Пример украинских проамериканских «европейцев», которые в расчёте на богатые трофеи двинулись в американском обозе по российскую шерсть, а вернулись стриженными никого не вдохновляет. Поэтому борьба за каждую формулировку, рассмотрение каждого предложения обещают быть жёсткими, европейцы вполне могут попытаться сыграть на американо-российских противоречиях и прогнуть свою линию, которая в принципе ближе к интересам Москвы, чем Вашингтона. В любом случае, на однозначную и безоговорочную поддержку союзниками своей позиции Вашингтон рассчитывать не может. Потребуются и аргументы, и уступки.

В этот самый момент, когда до начала переговоров осталась одна неделя и американцам было необходимо сохранять видимость баланса сил, совсем некстати для Вашингтона подвернулся казахстанский мятеж. Если бы он ещё был удачным, американцы могли бы попытаться использовать его, как предмет для торга. Впрочем вряд ли бы им это помогло. За тридцать лет бессмысленного окучивания Средней Азии в Вашингтоне должны были уже понять, что местная клановая система, после любого «прозападного» переворота возвращается в предшествующее равновесное состояние.

Дело в том, что в отличие от украинских, белорусских, прибалтийских, молдавских и грузинских «европейцев», которые заряжены на прозападный курс идеологически и будут строить «светлое европейское будущее» на костях своих народов до последнего местного «европейца», среднеазиатские кланы мыслят более приземлённо. Для них торгово-экономический практицизм значит значительно больше, чем любые воздыхания об «общечеловеческих ценностях». Пока Россия была слаба, а США активно присутствовали в Азии в военном и финансово-экономическом планах, местные режимы отдавали должное западному вектору, не забывая при этом, что без сотрудничества с Россией их национальные достояния пойдут прахом, а самих «отцов нации» отправят в утиль (а то и по следам Саддама Хуссейна) на радость «западным партнёрам» их местные «птенцы Сороса».

Поэтому после неудачных попыток закрепиться в Киргизии и Таджикистане США явно охладели к «демократизации» Средней Азии. Разного рода фонды, НПО и НКО там конечно работали: должны же достойные люди бюджеты осваивать, в среде гуманитарной интеллигенции всегда была достаточно сильна прозападная прослойка, развивались русофобские националистические движения, поддерживавшиеся (как и в других точках постсоветского и даже постсоциалистического пространства) властями, в качестве противовеса российскому культурному, политическому, историческому, экономическому и ментальному влиянию.

Но, имея возможность, базируясь в Афганистане, активно работать против местных режимов, США ограничились тем, что добились для себя (и части своих союзников) преимуществ в отдельных, интересующих их секторах экономики. В результате, политические потрясения стали опасны уже для самих американцев, так как угрожали их собственности. Учитывая лёгкость перерастания азиатских бунтов в многолетние гражданские войны и трудность запуска мирного процесса, западный бизнес рисковал, в случае политических обострений, если не лишиться формального контроля над собственностью, то оказаться не в силах эффективно управлять ею и извлекать прибыли в условиях перманентного вооружённого противостояния на соответствующих территориях.

Скорее всего именно поэтому, после 2014 года имея возможность и политическую необходимость поджечь Среднюю Азию, связывая тем самым руки и России, и Китаю, США так и не решились на активные действия в регионе. Ну а после выхода из Афганистана, они лишились и практической возможности активно воздействовать на ситуацию и помогать своим потенциальным партнёрам.

Поэтому рискну утверждать, что новогодний мятеж в Казахстане был для США не просто ненужным, но несвоевременным и убыточным. Конечно, в Вашингтоне знали о его подготовке (не могли не знать). Конечно своим низовым активистам они не могли запретить участвовать в «борьбе за свободу». Но потенциальным лидерам и руководителям должны были сообщить, что хоть публично и не осудят действия оппозиции, но ничем, кроме вздохов и призывов не помогут. То есть, Вашингтон несомненно дал понять лидерам мятежников, что рассчитывать они могут только на свои силы, а США поддержат «новую власть» только если у казахов самих всё получится.

Именно поэтому прекрасно подготовленный мятеж, с массовым предательством в высших эшелонах власти, включая силовой блок и правительство в целом, стал разворачиваться по нестандартному сценарию. Мятеж не обрёл форму цветного переворота, сразу же превратившись в дворцовый путч. Не было на улицах «людей с хорошими лицами», об экономических требованиях забыли даже быстрее, чем они были удовлетворены, лозунги и действия в течение нескольких часов стали максимально радикальными, в традиционно склонных к бунту землях Младшего Жуза и (внезапно) в Алма-Ате (старой столице Казахстана и центре земель Старшего Жуза) администрации и силовики фактически сдали мятежникам не только власть, но и оружие.

Ставка очевидно делалась на скорость и внезапность. Мятежники должны были захватить Алма-Ату, провозгласить новое правительство (не исключено, что в его состав вошло бы большое количество старых чиновников, «перешедших на сторону народа»), объявить о низложении Токаева и заявить, что все, кто его поддерживает являются врагами казахского народа и государственности.

Придать мятежу форму национально-освободительного восстания должен был и тот факт, что земли Среднего Жуза, куда в своё время, отсекая от власти «лишние» кланы, Назарбаев перенёс из Алма-Аты столицу (нынешний Нур-Султан, недавняя Астана) имеют наивысший процент русского населения (в отдельных регионах до 70% от общей численности). В общем формат «восстания»: казахские Юг и Запад против русских (или пророссийских) Севера и Востока вполне просматривался.

Очевидно, давно отстранённые от власти южные кланы, а также часть уходящей команды Назарбаева (которую Токаев медленно, но верно заменял своими ставленниками) пришли к совершенно правильному выводу о том, что организация победоносного мятежа до начала российско-американских переговоров — их единственный шанс. США вынуждены будут поддержать их в случае победы, а значит ситуация в Казахстане так или иначе окажется главной темой переговоров в Женеве и Брюсселе. По итогам они смогут вернуться к политике балансирования между США и РФ, поскольку и Москва, и Вашингтон, и Пекин в безальтернативной ситуации победившего мятежа должны будут признать их власть, так как у всех у них в Казахстане есть весьма серьёзные экономические интересы.

В целом, надо отдать казахстанским элитам должное: мятеж они подготовили значительно лучше, чем Лёвочкин в Киеве в 2014 году или прозападные соратники Лукашенко в Белоруссии в 2020 году. Задача во всех трёх случаях была одна и та же: заменить «неподходящего» правителя с тем, чтобы «новая власть» смогла в изменившихся условиях удержать возможность проведения политики балансирования (пресловутой «многовекторности») без которой постсоветские государства являются нежизнеспособными кадаврами.

Украинские «европейцы» провалились, так как у них не хватило собственных сил для свержения Януковича и власть в стране перешла не к «новым людям», а непосредственно к Западу, которому политика «многовекторности» была не нужна. Белорусские «европейцы» опростоволосились на попытке следовать рисунку классического цветного путча: с «девочками в блузочках с цветочками», массовыми маршами непонятно куда и зачем, боевиками на заднем плане, постепенным «прозрением» и «переходом на сторону народа» предателей в элитах, в целом с неспешным развитием переворота. Лукашенко успел отойти от первоначального испуга, осознал ситуацию и обратился за помощью к России. После этого мятеж был обречён, Россия не могла допустить, чтобы пала власть, которой она оказала поддержку. С этого момента, белорусская власть оказалась в поной зависимости от Кремля — без российской поддержки контролировать ситуацию в стране она уже не может. Против неё тогда будут и пророссийские и прозападные белорусы, а чисто «пролукашенковских» (да ещё и бесплатных) слишком мало. Поскольку же России «многовекторность» не нужна, то и в этом случае с нею было покончено.

Казахстанские мятежники учли ошибки предшественников и свой мятеж подготовили лучше всех. Он начался без раскачки и должен был завершиться 7-8 января бегством из страны президента Токаева (или расправой с ним). Но и реакция Токаева была молниеносной. Судя по всему консультации с Москвой начались сразу, как только был осознан масштаб мятежа (4 января). 6 января утром российские десантники уже были в Казахстане по мандату ОДКБ, то есть даже в таком случае на принятие согласованного решения главами пяти государств оставалось только пятое число.

После произошедшего в Казахстане с «многовекторностью» покончено на всём постсоветском пространстве. Уже не важно, знал ли о мятеже Назарбаев, поддерживал ли он мятежников или сознательно дал возможность своему выдвиженцу Токаеву проявить лидерские качества и окончательно легитимировать себя в качестве лидера Казахстана. Планировавшийся частью элит бывшей союзной республики русофобский блицкриг, превратился в ещё более молниеносную победу России в рамках всего постсоветского пространства.

Во-первых, в пятый раз, после Северной Осетии, Крыма, Сирии и Белоруссии Москва показала, что умеет действовать быстро, неожиданно и максимально эффективно, как с задействованием войск, так и без них (исключительно намекая на возможность применения силы).

Во-вторых, впервые был задействован механизм ОДКБ, которое многие уже объявили мертворождённой организацией, причём, в отличие от НАТО, которое годами совещается, прежде чем послать куда-нибудь роту солдат, согласованное решение было принято менее, чем за сутки. Организация Договора о коллективной безопасности продемонстрировала свою эффективность на фоне стагнирующего НАТО.

В-третьих, как-то позабылось традиционное нежелание партнёров по ОДКБ выступать под российским командованием. Против назначения генерал-полковника Сердюкова командующим объединёнными силами не возражал никто, ни «проевропейский» Пашинян, пожертвовавший Карабахом, из-за нежелания своевременно обратиться за помощью к ОДКБ, ни «самостоятельный Лукашенко», всего полтора года назад клявшийся, что никогда белорусские солдаты не покинут родную землю для операций в рамках ОДКБ, поскольку это ОДКБ обязано защищать Белоруссию, а не Белоруссия ОДКБ. Россия выступила в качестве однозначного и очевидного признанного лидера постсоветского пространства.

Главное же, что теперь американцам с этим жить. Они, конечно, могут попытаться «возмутиться» в Женеве. Но теперь придётся возмущаться не «односторонними действиями России», а проведённой строго в рамках устава ООН операции шести (включая попросивший помощи Казахстан) государств. Если вводить санкции против всех, то и активы могут быть заморожены, а то и изъяты на территориях всех государств. Так что лучше о Казахстане не вспоминать.

Молчание или вялые протесты ясно покажут, что США больше ничего не могут противопоставить России в том регионе, который она в своих предварительных требованиях (декабрьский ультиматум Рябкова) обозначила как сферу исключительных интересов. У союзников по НАТО (Франции и Германии) может возникнуть логичная мысль: зачем ломать копья по поводу Украины, Прибалтики, да и большей части Восточной Европы, если США всё равно не могут удержать этот плацдарм, а самой Европе конфронтация с Россией не нужна?

Жёсткая позиция ведёт США в тупик, мягкая к капитуляции, пространство для манёвра казахстанские мятежники Вашингтону ограничили до предела: Россия с союзниками открыто подавляет «демократический» путч, а США в это время начинают с ней переговоры о комплексном урегулировании всех претензий и декларируют готовность к некоторым уступкам (выводу войск из Восточной Европы).

Провалившийся казахстанский мятеж резко ухудшил глобальные позиции США (в Средней Азии у них давно никаких позиций не было). Поэтому американцы так расстроились, что дали указание украинскому СБУ хватать и сажать тех сетевых координаторов казахстанского мятежа, которым не повезло работать с Украины. Инициатива наказуема, тем более, если она провальна.

Ну и в качестве маленького бонуса, в отношении Китая российские позиции в Средней Азии тоже укрепились — теперь Россия выступает как лидер объединения, охватывающего большинство государств региона. В старые времена (в конце XIX — начале ХХ века) такую форму присутствия назвали бы протекторатом, но нынче этот термин не в моде, поэтому сегодня мы говорим о несомненном региональном лидерстве России, которое без провального казахстанского мятежа ещё некоторое время не было бы таким очевидным для всех.

Тыл России прочен как никогда, на Украине и в Прибалтике эксперты и некоторые политики начали публично сомневаться в правильности ориентации на США. С этим Россия подошла к десятому января — старту принципиальнейших консультаций по вопросу о международном порядке и системах безопасности. Посмотрим, что смогут положить на стол американцы, кроме собственных амбиций.

[внешняя ссылка]