Герои 

Герои

Санитарка привычным ловким движением дернула рукав Лешиной рубашки и тот сухо хрустнув оголил выпуклые синие вены. Леша силился вырваться, он метался из стороны в сторону так, что грубые резиновые ремешки врезались ему в голени, живот и руки. Ну-ну-ну-ну-ну бормотала санитарка, заправляя ледяной двадцатикубовый стеклянный шприц раствором из ампулы. Она положила руку ему на лоб. Лоб был горячий, но Сенечка тихо спал, лежа на спине и опрокинув голову свою на лево, так что мягкие рыжие волосы его рассыпались по пуховой подушке, тщательнейше взбитой и надушеной парфюмом, как оставленное Нефелой в роще Ареса золотое руно. Осторожно выключив свет, чтобы не дай Бог не разбудить спящее дитя и жену, Юра остановился около двери, в последний раз окинул взглядом прихожую, прислушался к мерному сапу Светочки, улыбнулся каким-то своим мыслям, но тут же вздрогнул и проверил карманы: паспорт, билет до Омска, скомканые купюры, мелочь и зажигалка. Убедившись, что всё на месте: фугас, сделаный из 122 миллиметрового гаубичного снаряда, вставленный аккурат между двумя почти вплотную идущими шпалами, детонатор и старый механический будильник без стекла, Сталин ухмыльнулся и грязным пальцем сдвинул единственную оставшуюся у покалеченного хронометра стрелку на 4 часа. Это было не совсем обычное устройство, машина на стенде была мало похожа на авиационный двигатель, она скорее напоминала какой-нибудь внутренний орган механического гиганта, который ударом кулака крошит в пыль крепостные стены. Внешний кожух был снят и тогда мы увидели два трупа, товарищ полковник,- закончил свой монолог Веталя. И если бы мы знали что они там, мы бы не стали автогеном резать, пробормотал он еще, с кривой улыбкой почесывая затылок. Да-да, затараторил Иван, я теперь припоминаю, в синем платье, улыбалась еще постоянно, а улыбка такая добрая, как у тети Маши с Садовой, помнишь, Дим, тетю Машу? Как она яблоками нас угощала, когда мы еще воот такие, - Иван выставил руку в полуметре от пола, - вот такие вот были, помнишь? Да как не помнить то, милок? Как не помнить? Они же у меня все лилии повытоптали! А земляника! А беляши кому? Пятнадцать рублей штука. Горячие. Как галька на берегу под палящим игривым солнцем, когда так приятно вдруг кинуться с пристани в зеленоватую гладь, вспугнув стайку рыбной детворы. Отфыркиваясь Илья вынырнул прямо у лодки, схватил ее двумя руками, отчего та жалобно скрипнула, подтянулся, перевалился внутрь и замер на дне почти не дыша, теперь то уже отлично понимая, что все кончено.