Политика
Pussy Riot и пытки и убийства. Что страшнее?
Создана: 24 Июня 2012 Вск 0:58:46.
Раздел: "Политика"
Сообщений в теме: 3499, просмотров: 553063
-
24 Июня 2012 Вск 0:58:46КАЗАНЬ, 21 июн - РАПСИ, Ирина Дурницына. Суд изменил меру пресечения в отношении бывшего начальника казанского отдела полиции "Дальний", где в марте до смерти замучили задержанного, Ильгиза Ахметзянова с содержания под стражей на домашний арест, сообщила РИА Новости в четверг пресс-секретарь суда Елена Коваль.
"Вахитовский районный суд в среду рассмотрел материал о продлении срока содержания Ильгиза Ахметзянова под стражей. Суд отказал в удовлетворении ходатайства следователя о продлении ареста, мера пресечения в отношении Ахметзянова изменена на домашний арест - до 11 августа текущего года", - сказала Коваль.
По данным СКР, такая мера пресечения Ахметзянову избрана в связи неудовлетворительным состоянием его здоровья.
Вести.Ru: Сергей Цеповяз доволен приговором: 150 тысяч рублей штрафа...
31 мая 2012Штраф в 150 тысяч рублей — за укрывательство улик жестокого убийства 12 человек. Такой приговор сегодня вынесен в Краснодарском крае в отношении Сергея Цеповяза, проходящего по делу о громком преступлении в станице Кущевской.
и в тоже время:
...Еще есть приставы в бронежилетах. Но основные силовики в зале — тюремный спецназ, здоровые детины в черном, с расстегнутыми кобурами, дубинками и скатанными шапочками-балаклавами на головах. Они с удовольствием гоняют журналистов, не пропускают родственников к адвокатам. Самый старший спецназовец орет на Надю, чтобы «вообще перестала говорить». Надя не поворачивает головы.
У суда стоят 10 «пазиков» с ОМОНом и 2-м оперполком ГУВД. Вход во двор перекрыт железными ограждениями, как на митингах. Оцепление здесь тройное — приставы, полиция, ОМОН. Усиленный досмотр на входе.
Зал полностью забит журналистами, дышать нечем, ничего не слышно — гул голосов. Фотографы ругаются с операторами — получить хороший ракурс на клетку. Работают камеры НТВ и Первого канала — правда, без маркировок.
Каждую из девушек вводят, скованную двумя парами наручников, — спереди два сотрудника, сзади тоже двое. Снимают наручники, только заперев в клетке....
[внешняя ссылка]
я конечно не оправдываю девушек- они заслужили административный штраф. Но посмотрите как власть относится к тем кто высказался против власти и к убийцам и садистам. -
03 Августа 2012 Птн 22:30:58Какая слезливая история. Ожидал окончания "этого ребенка звали Альберт Эйнштейн", но и так сойдет. Буду тёлочкам во вконташечки заливать!
-
03 Августа 2012 Птн 22:33:01Мда, если б знал, Гришка Распутин, что станет в 21 веке, он бы сам себя сжог бы еще до той, странной ночи... Потому как баб трахать, как трахают сейчас он даже в страшных фантазиях не смог бы.... Потому, что так пролезть в государственную верхушку, как сейчас пролазят гады всех мастей, он бы так не смог...
девченки здесь ни причем, они - признак болезни общества... нет смысла бороться с признаками болезни, нужно менять главаря. Нет отцов в руководстве, настоящих отцов, которые знают как накормить народ, как дать кров, образование и прочие вещи для жизни... А у руля только с жутким комплексом неполноценности дети, воры, планшеты, тачки, море, спортсменки-депутатки... Таких просто больше стало, из-за того, что все стали интеллигентнее, в морду бить за воровство или за взятку не станут. Вот и плохие изживают хороших.
Думаю, всех тварей постигнет такая же участь, как Гришку в то, смутное для всех время... -
03 Августа 2012 Птн 23:19:34То СССР 2.0 и Августейший: че-т вы на ночь глядя действительно какую-то слезливо-апокалиптическую муть стали выдавать.
О падении нравов и о том, что мир, должно быть, катится в тартарары, как известно, сокрушались еще в Древней Греции старые и, как им казалось, мудрые люди. А между тем все так же мир хорош. (с) песня 
Да... Мальчику надо было бы объяснить, что поют не фашисты. И что Родину защищают не только десантники. Хотя... 4 года - еще самый возраст мечтать стать десантником, это пущай.
А крещение - это не воспитательный акт. Несмышленый младенец суть таинства один фиг не поймет. И кстати... поэму "Что такое хорошо и что такое плохо" написал атеист. Для в атеистическом же духе воспитываемых детишек. А ведь хорошая поэма-то...
-
03 Августа 2012 Птн 23:56:33
-
04 Августа 2012 Суб 1:28:54bass13 писал
:
Так что, господа утверждающие "поделом", не удивляйтесь потом, когда будете так же сидеть в аквариуме с недоумевающей рожей в ожидании тюремного заключения.
Один момент. Те кто "поделом", считают что никогда не окажутся в аквариуме. Они, скорее, как раз будут кого-нибудь в аквариум тащить. Вообще не удивлюсь, если среди тех кто кричит сейчас "поделом" есть те, кто сдавал, в далёкие советские годы, своих одноклассников которые носили на шее православные крестики. Натура у них такая, всегда быть в "правильной струе". -
04 Августа 2012 Суб 1:40:00Песьмо Елене Ваенке
03 августа 2012, 13:09
Дарагая Ваенка!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Ришил напесать тибе песьмона тваем ясыке ))))))))))))))))))) штобы ты ни думала што мы расияне тибя пресираем за то, што, ты плоха училас в школи (((((((((((((((((((. Ты харошая Ваенка и бизо всякова ясыка стала милианершей, а каторые училис на питерки пускай сосут прожиташный минемум, (цензура) ((((((((((((((((.
А Истеные Хрестиане савсем и не далжны знать рускаво ясыка. )))))))))))))))))))))) Иисус Христос не знал рускаво ясыка и ни чаво. Главнае вера правельно ты сказала про пуси-хрюси пускай гнеют козы семь лет в тюрме!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Ништяк я тоже счетаю ничиго страшнава таким козам!!!!!!!!!!!!!!!!!
А мы Истеные Хрестиане будим радаваться шизни и слушать твои пезни — особино вот эту
...
[внешняя ссылка]
Читайте по ссылке, фильтр не даёт выложить всё -
04 Августа 2012 Суб 15:45:24Лев Саламатов
блогер, общественный деятель
ЧТО ЗНАЧИТ "НЕ ТАК СТРОГО?"
Вляпавшись в судебный процесс над "Pussy Riot", власть зачем то, еще раз наглядно решила продемонстрировать, как своим подданным, так и остальному миру, который почему то называется "цивилизованным", свой абсолютный правовой нигилизм, а также отсутствие каких либо признаков независимости в сложившейся судебной системе страны.
Но так как в этих своеобразных отношениях, между двумя ветками власти, Конституция, Уголовный и Уголовно - процессуальные кодексы и другие законы не действуют, то необходима какая то другая система координат, ну, например, в виде простой таблички, переводящей высказывания и комментарии руководящего лица в конкретные сроки заключения.
Это нужно не только судьям, потерявшим в этом правовом вакууме всяческие ориентиры, но также и всем нам, "гражданам самой большой и демократичной страны в мире", чтобы как то планировать и знать - типа если "они хорошие ребята" значит это "условно" или вообще "не трогать", даже если пару млрд $ из бюджета куда то пропало.
Или " я не могу вмешиваться в действия суда" - ну значит от 5 до 10 лет как минимум.
Формулировка "судить не так строго" достаточно расплывчата.
В качестве предложения - семь лет - это очень строго, три-пять - строго, до трех лет получается - не очень строго. Условно- это уже не строго. Оправдать и отпустить - это в рамках Конституции, а значит незаконно.
Ну хотя бы примерно так.
Все как то понятнее.
[внешняя ссылка] -
04 Августа 2012 Суб 20:07:18В белом венчике из роз
Врач и писатель МАКСИМ ОСИПОВ побывал на процессе Pussy Riot, где не хватало одного — главного потерпевшего, «кандидата номер пять»
Бывают поступки и события, значение которых понятно в момент их совершения. Помню укол счастья от приземления Матиаса Руста возле Кремля в мае 1987 года — стало мгновенно ясно, что дни советского режима сочтены. Из недавних событий — освистывание нашего тогда еще премьер-министра на боях без правил в ноябре прошлого года: собравшиеся (далеко не самые почтенные люди) дали ему понять, что «рокировочка» принята не всеми и что не одна только «чистая» публика выступает против нее.
Не таковы февральские события в московском храме Христа Спасителя. Этот храм всегда имел особенную репутацию: многие были против его восстановления — одни по соображениям эстетическим, другие (я в их числе) — по духовно-историческим: восстановление храма, казалось, вымарывает страницу нашей истории — получалось, что не мы сами, а внешние силы когда-то разрушили храм. Я был в нем всего один раз, когда награждали друга-священника, и не испытал сильных чувств. «Хорошо! Имперским холодком потягивает», — выразился тогда один из моих спутников. Что же, кому что нравится.
Во второй раз я побывал — не в самом храме, а возле него — минувшей зимой, когда там был выставлен для поклонения пояс Богородицы. Об этом событии много писали и говорили. Скажу лишь о впечатлении, которое произвела на меня толпа: тихая, печальная, состоящая почти исключительно из женщин. Люди заходили греться в автобусы, потом снова выходили на очень сильный мороз — без пения, сосредоточенно, словно ожидая какой-то беды и оттого стремясь быть в момент ее наступления вместе и просить заступничества Богородицы. Было ли это ожиданием национального бедствия, коллективным поиском какого-то высшего смысла в тогдашних событиях? Вряд ли эти печальные женщины в большинстве своем знают и хотят рассуждать о нелегитимном парламенте и президенте, но толпе иногда известно то, чего не знают отдельные стоящие в ней люди. Что-то было в них, кроме дикости, отсталости, которой наделяют их те, кто мыслит рационально.
© [внешняя ссылка]
Все мы знаем, что побудило нескольких девушек выступить в храме: публичная поддержка патриархом «одного из кандидатов в президенты», как его принято называть в материалах идущего над девушками суда. Поначалу большого отклика их поступок (тогда говорили — перформанс, акция) у меня не вызвал: да, в храме, нравится тебе в нем или нет, положено вести себя тихо, не плясать, громко не разговаривать. С той же бережностью принято относиться к священнику — как к самой пожилой даме в компании: уступать место, не садиться, пока не сядет она, и так далее — независимо от своих к ней симпатий. Последующие события — арест Марии Алехиной и ее подруг (мне решительно не нравится, когда их зовут «пуськами», как ни переводи это слово — «письки» или «киски») и суд над ними вдруг, однако, приобрели такое общественное значение, что быстро переросли масштабы перформанса, акции, любого «художества».
То, что они совершили, было молитвой или со временем и с переживаемыми девушками страданиями — ею стало. «Богородица, Путина прогони!» — я верю, что они на самом деле об этом просили, а не изображали просьбу. Матушка, Заступница, помоги, избавь, огради! — что-то искреннее, женское, бабье, как у той зимней толпы возле храма. Мне кажется, что прошение девушек стало самым удачным политическим высказыванием наших дней.
В самом деле, кому адресовано сообщение, что такой-то «должен уйти»? Ему самому, разрешившему митинг, на котором произносят подобные лозунги? С чего бы ему уходить? Даже если количество митингующих опять возрастет, подтянут побольше полиции. Тогда как против адресата молитвы, составленной девушками, бессильны любая полиция и ФСО.
Принято считать политику делом низким, а молитву — возвышенным, мистическим. Бывают, однако, ситуации, когда происходит встреча политики с мистикой: события, изложенные в Книгах Царств, тоже были в свое время политическими. И даже теперь в вопросах власти без мистики не обходится в самом демократическом обществе. Несть бо власть аще не от Бога. Почему тот или иной политик оказывается наверху? Люди, вовсе не мистически настроенные, охотно употребляют в подобных случаях слово «харизма», которое с греческого переводится как «благодать».
Адвокат Лариса Октябристовна Павлова представляет интересы потерпевших. Кажется, она единственная из присутствующих, кто жаждет крови.
Приятие толпой и многими, многими населяющими нашу страну людьми — благословение на царствование в современном виде у нашего президента в начале его правления, в «нулевые» годы, несомненно, было, надо признать. Как было оно у Саула, царя Израилева, — было, но отнялось, хоть тот был силен и красив и ростом выше всех израильтян. В глазах многих зло теперь получило имя: все плохое, что происходит, — смерти из-за нехватки лекарств, наезды на пешеходов пьяных полицейских, ямы на дороге, куда проваливаются коляски с детьми, — все теперь отождествляют с одним человеком. На наших глазах происходят удивительные превращения — с режиссерами, музыкантами, священнослужителями, связавшими себя отношениями с «кандидатом номер пять» — еще один эвфемизм, слышанный мною в связи с судом.
Подробно писать о ходе процесса не стану: он отражен в репортажах, да и провел я в суде только день. Отмечу лишь несколько обстоятельств. Многие наблюдатели отмечают абсурдность происходящего. Что ж, суд абсурден по своей природе (как один человек может судить другого?) — не в этом отличие данного процесса от тех, на которых мне пришлось побывать. Главное, что есть в суде над девушками, — отсутствие предмета разговора, отсутствие жизни при наличии всех ее внешних форм. Как если бы врачи лечили труп и спорили — как избавиться от пятен на коже, спорили бы по всем правилам проведения медицинских консилиумов. И никто бы не закричал: послушайте, он же умер! Так же и здесь: стороны заявляют ходатайства, конвой приводит и уводит подсудимых, приставы призывают публику к тишине, Мария Алехина пытается выяснить, чем именно она оскорбила чувства потерпевших и к каким это привело для них последствиям (Самуцевич и особенно Толоконникова менее активны), охранник храма жалуется, что перестал ощущать благодать, случаются разные курьезные происшествия, что естественно, когда прокурор произносит слова «Царские врата», «солея» и «амвон», многократно и без помех обсуждается словосочетание «срань Господня», имя «кандидата в президенты», напротив, запрещено — его я не слышал ни разу.
Куда сильнее, чем помощью подзащитным, их адвокаты заняты перепалками с судьей (например, из-за того, что нехорош буфет) и тем, какое впечатление они, адвокаты, производят на публику. В результате Алехина сама спрашивает у суда, какая буква стоит там-то и там-то (речь идет о показаниях охранников) — «а» или «о»? Вопрос ее кажется жалким, бессмысленным: она что же, хочет править орфографию в следственном деле? Но нет, оказывается, все не так просто: та же опечатка встречается в точно такой же фразе другого потерпевшего, а значит, показания попросту продублированы. Почему это заметила Алехина, а не ее защитник?
Среди потерпевших наблюдается полное единодушие: материальные иски они заявлять не будут (одна из свечниц почему-то говорит, что не может продать своего Господа во второй раз), извинений Алехиной потерпевшие не могут принять (пусть просит прощения у Бога! — но потерпевшие-то — они), наказание — на усмотрение суда. Ясно, что главный потерпевший в зале отсутствует.
Процесс политический, а о политике не говорят: нельзя.
Почти такое же единодушие наблюдается на скамьях для публики, здесь в основном — молодые женщины с ноутбуками, айфонами и айпэдами: все это требуется не для развлечения, а чтобы передавать происходящее в зале наружу. Оно и передается безо всяких помех. Профессионально верующих в публике нет. На всех мало одежды из-за жары. Но в зале не жарко, работает кондиционер: соединяются приметы разного времени, разных веков.
Наибольшее разнообразие являют собой судебные приставы и полицейские: несколько очень свирепых физиономий, но есть и смешливые, заинтересованные, даже сочувствующие подсудимым. Кто-то разглядывает женщин из публики. Разумеется, и приставы, и полицейские оказались здесь по обязанности, они очень хорошо вооружены и одеты в бронежилеты, но кажутся самыми неангажированными — в том, что касается выражений их лиц.
Ни прокурор, ни судья не проявляют особенной страстности. Этот судебный процесс тоже не доставляет им удовольствия. Просто работают. Адвокат Лариса Октябристовна Павлова представляет интересы потерпевших. Кажется, она единственная из присутствующих, кто жаждет крови. Между нею и мной происходит короткий разговор. Адвокат подсудимых спрашивает у потерпевшего, как он понимает заповедь «Не лги». Павлова подсказывает ответ: «Нет такой заповеди». «Девятая», — возражаю я тихо (публике положено молчать). «Там о другом, — отвечает Павлова. — Если вы читали». Читал. Там еще ближе к делу: не лжесвидетельствуй.
Суд продолжается, и кроме главного потерпевшего в нем, повторю, недостает еще одного элемента — содержания. Процесс политический, а о политике не говорят: нельзя. Сильно не хватает кого-нибудь, кто встал бы и произнес громким голосом: это труп судебной системы, глумление над судом. Или подходящее случаю бранное слово. Хотя бы «срань Господня», раз теперь это можно произносить.
Много всякого за пределами суда, но в связи с судом.
Не буду говорить о тех, кто желает девушкам тюремного срока — это позиция чистого, беспримесного зла, которое, увы, встречается всюду, и внутри церкви. Вспомню лишь один свой разговор с протоиереем Ильей Шмаиным, очень близким мне человеком. Мы говорили про «Овода». «Конечно, Монтанелли должен был отказаться от всего в пользу сына, — сказал отец Илья. — И не пришлось бы бросать чашу с Дарами. Быть с сыном и значило быть со Христом».
Просидели ли сами эти судьи хоть одни сутки?
Существуют охотники порассуждать о безнравственности Толоконниковой и Самуцевич (Алехину, кажется, никто ни в чем не уличал и не обличал, но не будем девушек разделять). Что ответить? Прокуроры, судьи любят повторять, что судят деяния, а не людей, надо в этом брать с них пример. Мало кто из героев во всем оказывается на высоте лучших своих поступков.
Ложной, безнравственной мне как раз представляется позиция тех, кто заочно раздает подсудимым (пускай лишь на страницах газет или на интернет-страницах) по пятнадцать суток ареста за мелкое хулиганство. Почему пятнадцать, почему не пять или семь? Просидели ли сами эти судьи хоть одни сутки? Им не нравятся ни девушки, ни иерархи, ни прокуратура, никто. Часто они настроены юмористически, цитируют Синявского: с властью у них тоже — эстетические расхождения. Синявский провел в лагере шесть лет и имел право на эстетические расхождения с бесчеловечной властью. У нас его нет.
Что же нам делать, чем помочь девушкам? Повлиять на исход суда мы, очевидно, не в состоянии. Кто может, пусть повторяет их молитву или составляет свою. Главное, вероятно, быть сейчас душой с ними — с Алехиной, Толоконниковой, Самуцевич, нравятся они нам лично или нет. Быть с ними означает быть с правдой, как это ни удивительно. Бывают странные вещи. Кто и во главе кого идет в белом венчике из роз в поэме «Двенадцать»? Все помнят признание Блока: «Я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа».
2 августа 2012 года
Автор — врач и писатель, автор трех сборников прозы (последний, «Человек эпохи Возрождения», вышел в издательстве Corpus в этом году), лауреат нескольких литературных премий
[внешняя ссылка]
